Продолжение времени

Солоухин Владимир Алексеевич

«Не к прошлому, а к советским людям была обращена страстная аргументация художников В. Д. Божко и А. А. Коробова: гигантская, тяжеловесная гостиница, давящая на узорчато-легкую архитектуру Кремля, оскорбит эстетическое чувство не только наших современников, но и потомков». «Пренебрежение к памятникам архитектуры далекого прошлого, которые один из руководителей Госстроя инженер Светличный называет „ветхозаветным хламом“… вытравляет из сознания народа уважение к величию человеческого духа».

«Зарядье – летопись Москвы. Каждый кубометр земли Зарядья – страница этой летописи. Любому строительству в Зарядье необходимо предпослать тщательные археологические раскопки», «А потоки

транспорта, которые неизбежно возникнут со строительством гостиницы? Современная мировая практика и теория градостроительства требуют: транспорт должен быть выведен из центра. Центр должен стать зоной спокойного пешеходного движения. Проектируемая в Зарядье гостиница ломает всю эту, казалось бы, бесспорную концепцию реконструкции центра. В случае осуществления этого проекта центр станет еще более населенным районом столицы, сделается местом транспортных „пробок“.

«Гостиницу со всеми ее ресторанами и зрелищными предприятиями нужно строить не в центре, уже перегруженном театрами, а, например, на Юго-Западе…»

«И расхождения спорящих, несмотря на всю их горячность, оказались скорее кажущимися – доводы „противников“ лишь подкрепляли и углубляли друг друга, делая критику проекта неотразимой, а перспективу желанного облика Москвы все более ясной, художественно и экономически обоснованной».

«Безоговорочно сходясь на том, что многоэтажное здание, привлекающее к тому же большие массы народа, в Зарядье немыслимо, художники, архитекторы, историки защищали разные проекты парков и зданий музейного типа, по-разному видя и самые парки и содержание музеев, которые бы там разместились».

«Несмотря на многочисленные выступления видных архитекторов и художников, москвичей, прессы, единодушно возражающих против строительства гостиницы рядом с Кремлем, главное архитектурно-планировочное управление продолжает настаивать, что „размещение крупной гостиницы в Зарядье… не вызывает сомнений с градостроительной точки зрения и… не будет вступать в противоречие с историческим ансамблем Кремля“.

Ну вот, получилось, как и во многих подобных случаях, по Ивану Андреевичу Крылову: «А Васька слушает, да ест». Сколько спорили, писали, шумели, организовывали «Круглые столы», разводили дискуссии, высказывали единодушное мнение, а Зарядья между тем нет. И гостиница, которую называли «тяжеловесной», «громадой железобетона», «подавляющей» и «оскорбляющей эстетические чувства», гостиница эта между тем построена, существует.

Заметили ли вы, дорогие читатели, одну особенность во всех аргументах защитников Зарядья, знаменательную, надо сказать, особенность. Все они напирали на то, что новое здание испортит центр, Кремль, подавит, разрушит архитектурный ансамбль, восприятие, перегрузит центр машинами и людьми, создаст «пробки», но никто из них не поднял голоса за само Зарядье как таковое. Будто заранее уже подразумевалось, что Зарядье надо убрать и весь вопрос стоял только, что именно на его месте построить – гостиницу, или разбить парк, или настроить разных музеев. Как будто заколдовало всех, отшибло ум или память, здравый смысл, наваждение какое-то нашло. Боролись против гостиницы, но не за Зарядье – вот в чем вопрос. Потом архитекторы доказали кому-нибудь, что гостиница центра не испортит и Кремля не задавит. Ну, раз не задавит – стройте. О Зарядье тут и речи не шло. Фигурировали только гостиница и центр. Про Зарядье даже забыли, хотя это наиболее старинный, интересный и ценный, наиболее московский по духу район Москвы.

Правда, к моменту спора Зарядье было уже сильно испорчено, и испорчено двумя способами. Во-первых, многие старинные постройки не пережили предыдущих десятилетий. Первый удар по Зарядыо был нанесен

в конце сороковых годов. Тогда на месте Зарядья предполагалось даже строительство высотного здания. Как известно, в те годы было снесено около четырехсот старинных и ценнейших московских зданий, Сухарева башня, Красные ворота, Триумфальная арка, Китайгородская стена. Да мало ли…

Досталось тогда и Зарядыо, и досталось как следует. Цельный архитектурный облик оно потеряло уже тогда. Но, конечно, Зарядье было еще восстановимо.

Во-вторых, остатки Зарядья десятилетиями не приводились в порядок, не подновлялись, не красились и постепенно приобретали вид рухляди, и вот именно, как выразился инженер Светличный, «ветхозаветного хлама».

Один левый, авангардистский, если не футуристический, архитектор, поклонник Корбюзье, еще в двадцатые годы в журнале написал, что нам ничего не надо делать со старинными зданиями, надо только не приводить их в порядок, и тогда лет через тридцать дезинфекция Москвы будет безболезненным процессом.

А тех, за кем было последнее слово на разрешение строительства гостиницы, можно и понять. Посмотрели они на обшарпанные, потерявшие всякий вид, а то и полуразваливающиеся строения и махнули рукой. Этот хлам-то? Убрать его. А что же еще с ним делать?

И вот, словно нарочно для того, чтобы показать нам, какая красота таилась в неприглядном хламе, какая красота была задавлена бетонной глыбой, оставили архитекторы несколько деталей Зарядья по краям от гостиницы. На этот раз привели эти «детали» в порядок, отреставрировали (а и всего-то надо было косметику навести), и все ахнули: красота-то какая!

ЗНАМЕНСКИЙ СОБОР В МОСКВЕ

(Продолжение)

Итак, теперь мы знаем, что Знаменский собор есть уцелевшая архитектурная деталь Знаменского монастыря, который сам был деталью московского Зарядья, Старой Москвы, средневековой Руси…

Когда старый архитектурный памятник уцелел и его даже отреставрировали, всегда возникает вопрос, что же с ним делать дальше, как его практически использовать. Использование отреставрированных памятников старины не такое простое дело. Чаще всего в уцелевших зданиях, будь то церкви, дворцы, замки, отдельные дома, размещают выставки живописи, скульптуры или другие музейные экспозиции.

Церковь архангела Михаила в подмосковном Архангельском, красиво стоящая на высоком откосе над Москвой-рекой, используется под сменяющиеся выставки икон.

Церковка Симеона-Столпника, там, где улица Боровского сливается с Калининским проспектом, тоже сохранившаяся при реконструкции этих улиц, но торчащая в небо пятью нелепыми заостренными штырями * , используется другим образом. Там выставляют напоказ то аквариумы с рыбками, то разные курьезы природы, причудливые сучья и палки, похожие по конфигурации на змей, на птиц, на зверей.

*

В данном случае мы не за кресты как атрибут православия, но за кресты как архитектурное завершение здания. Показывать прекрасный старинный архитектурный памятник (церковь), лишив его таких завершающих деталей как кресты, это все раено что демонстрировать красивых женщин, обрив их наголо, а то и без головы. Кстати сказать, кресты с их огромным разнообразием были целой областью интереснейшего прикладного искусства (как, скажем, чугунные решетки), и если бы издать альбом, показав многие ажурные, литые, кованые кресты, мы увидели бы бездну мастерства, разнообразия, художественного вкуса, красоты…