Продолжение записок сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил превратить реальную жизнь в аниме
Шрифт:
Раковины… Прямо как ракушки.
Неожиданно ему вспоминалось детство. Пляж. Мама покупает мороженное, а он бродит по берегу и подбирает ракушки, прикладывает к ушам, слушает.
Коу помотал головой и попытался сосредоточиться.
Снова он стал пробираться направо, до самого конца стальной балки. Затем приподнялся и вдруг почувствовал скольжение. Его руки сразу, по собственной воле с такой силой вцепились в стальную поверхность, что всё его тело пронзила болезненная дрожь.
Он перевёл дух, снова, осторожно, приподнялся и посмотрел на приоткрытое окно.
Последнее находилось в шести метрах перед ним и в метре у
Проблема была в том, что данное расстояние представляло собой обрыв.
Чтобы преодолеть последний, у него был только один вариант: совершить прыжок.
На самом деле ему уже приходилось прыгать на такое и даже большее расстояние, и сейчас Коу старательно припоминал все эти разы.
А потом перестал.
Вдруг его сознание захватила необычайная ясность.
Он что, правда собирается это сделать? Он сумасшедший? Псих? Безумец? Что он здесь делает? Что вообще он забыл в мотоциклетном шлеме, в этом костюме, здесь? Почему бы ему просто не повернуться и…
«Дядя…»
Коу замер.
«…вы пришил спасти нас?»
…Затем сделал глубокий вдох, сжал кулаки и пристально уставился на приоткрытое окно.
Он сделал первый шаг назад… Второй, третий, четвёртый…
Чувствуя, что пространство у него за спиной вдруг сделалось необычайно открытым, Коу встал, перевёл дух, мысленно представил себе забег, затем ещё раз, и второй, и третий, и наконец шагнул вперёд и бросился бежать.
Самое главное, — Коу выяснил это на собственном опыте, — ни в коем случае не останавливаться и не замедляться. Мир полетел вокруг него на бешеной скорости. Не прошло и мгновения, как перед ним протянулся обрыв. В эту секунду он почувствовал страшное, судорожное напряжение; казалось, ему пришлось переломить нечто внутри своего тела, чтобы сделать прыжок. И вот он прыгнул, оказался посреди воздуха и полетел вперёд…
Следующие доли секунды напоминают кадры на кинематографической ленте.
Первый кадр: приоткрытое окно.
Второй кадр: приоткрытое окно (ближе).
Третий кадр: приоткрытое окно (ещё ближе)
Четвёртый кадр: приоткрытое окно (ещё ближе, теперь можно рассмотреть тени с другой стороны, в том числе мальчика на руках женщины в белом платье, который с горящими глазами смотрит прямо в камеру).
Пятый кадр: к приоткрытому окну тянется рука.
Шестой кадр: ближний план, между пальцами и окном всего несколько миллиметров.
…Дальнейшие события любой человек, хотя бы немного знакомый с кинематографическим искусством, может запросто предугадать.
Пальцы пытаются дотянуться… но соскальзывают. Напряжённая музыка берёт особенно высокую ноту, зрители хватаются за кресло, и вдруг ещё одна попытка и другая, левая рука хватает оконную раму, и герой запрыгивает в помещение.
Зритель выдыхает и тянет руку в пачку кукурузных чипсов.
Тем не менее, иной раз реальность не следует заготовленным штампам.
Седьмой кадр, уже не совсем кадр, но просто событие, которое происходит в рамках безграничной вселенной: вторая рука, которую Коу вытянул, чтобы дотянуться до рамы, тоже не достигает своей цели; кончики его пальцев проносятся даже не в миллиметрах, — миллиметры слишком драматичны, — но сантиметрах от приоткрытого окна, после чего баллом, без лишних фанфар, начинает править гравитация. Человек в полёте — беспомощный человек. Его движения не имеют смысла перед лицом пустоты и гравитации.
Оконная
Кажется, что в эти наносекунды она представляет собой единственный подвижный объект во всём мироздании.
Рука хватает запястье Коу, приподнимает, двигает в сторону оконной рамы и самую малость подталкивает.
В следующую секунду время снова ускоряется и раздаётся грохот.
Стоило Коу почувствовать опору под своими пальцами, и он схватился за ней с такой силой, что его ногти едва не лопнули от напряжения. Затем он ринулся вперёд, залетел в приоткрытый проём, зацепил его ногой, кажется, что сломал или по меньшей мере повредил правую коленную чашечку и наконец свалился в помещение.
В ту же секунду Коу приподнялся и стал стремительно смотреть по сторонам. Его нервы напоминали напряжённую струну. Противник был здесь… Но где? Его глаза пробежались по людям, которые лежали плашмя посреди пола. Они приподнимали головы и бросали на него шокированные взгляды. В один момент он заметил мальчика, которого приобнимала женщина в белом платье. Ребёнок посмотрел сперва на него, потом ему за спину, открыл рот и вскинул палец. Коу повернулся и увидел перед глазами бейсбольную биту.
Бах.
Коу вздрогнул. Ударил получился приглушённым. Неполноценным. Почему? Потому что на нём был мотоциклетный шлем. В следующую секунду мужчина в маске отпрянул и сунул руку в карман. Коу бросился за ним и выкинул кулак. Удар пришёл по подбородку. Шокер свалился на землю и проехался в сторону.
Глава 41
…Дубль два
Бах.
Коу вздрогнул. Удар получился приглушённым. Неполноценным. Почему? Потому что на нём был мотоциклетный шлем. В следующую секунду мужчина в маске отпрянул и сунул руку в карман. Коу бросился за ним и выкинул кулак. Удар пришёл по подбородку. Шокер свалился на землю и проехался в сторону.
Противник вздрогнул и попытался выставить перед собой руки, но ещё раньше Коу ударил его по ногам. Последовал хрип. Человек в маске свалился на колени, а затем, ковыляя, отпрянул в сторону.
Коу замер.
Секунда промедления, враги смотрят друг на друга, и вдруг раздаётся щелчок, и в бок маскированного преступника вонзается чёрный провод.
Женщина в белом платье нажимает на курок.
Преступник вздрагивает.
Коу набрасывается на него, валит на землю и обеими руками придавливает к полу, смутно припоминая кадры с полицейскими задержаниями, которые видел по телевизору. Человек в маске продолжает брыкаться. Коу со всей силы ударяет его лицом в пол, — бах, затем ещё раз — бах, и ещё — бах, и лишь на третий раз понимает, что мужчина потерял сознание и сейчас просто конвульсирует под воздействием разряда электричества.
Тогда, несколько неловко, Коу отпускает его голову, которая глухо ударяет об пол, и переводит дух.
Это победа.
…
Стоп, что?
Да, победа.
Таро повержен и лежит на земле.
Коу приподнимается и вытирает штаны.
Заложники, ещё пока неуверенно, как зрители после фильма на Канском фестивале, который закончился тридцатиминутной сценой дефекации прямо на камеру, и не совсем понятно, шедевр это или нет, — хотя вроде бы да, — начинают овации…