Продвинутые сексуальные советы для девушек
Шрифт:
Однажды он встретил меня в дверях с упаковкой картофельных чипсов на голове. Он все еще нюхал крошки внутри упаковки.
Я умоляла Господа Бога и силы космоса, чтобы они позволили мне провести с Гомером хотя бы год. Он был таким улыбчивым, таким упрямым.
Через два года его стал мучить артрит. Однажды или дважды он скулил, пытаясь встать. Было ужасной мукой слышать, как Гомер скулит. Я дала ему Римадил, противовоспалительное лекарство для собак, и смесь глюкосамин/хондроитин и повела его на иглоукалывание. И ему стало лучше, и жизнь снова стала веселой.
После особенно
«У меня нет коричневой собаки, у меня рыжая собака», — ответила я.
«Без разницы», — сказал он.
Я выбежала в халате и увидела, как целый батальон соседей, некоторые из которых жили через три улицы от меня, гонялся за Гомером. А Гомер в своем дорогом ошейнике из Harrods и коричневом свитере носился туда-сюда, съедая попадающиеся на пути куски кошачьего дерьма. Я, крича, побежала к нему, и он кинулся мне на руки, испуганный до смерти этим непредвиденным приключением. Соседи аплодировали так, как будто это был фильм.
Через четыре года Гомер наполовину оглох. Он больше не боялся грома или фейерверков, он их не слышал. Он стал постоянно наблюдать за мной, ходил за мной по всему дому, нуждаясь в ощущении безопасности. Я поставила в каждой комнате диван, он любил хорошие диваны. Если он не мог запрыгнуть сам, я поднимала его, и он сопел так, как это делают собаки, когда они довольны. Улыбчивый пес!
Я уже и раньше говорила, но хочу еще раз повторить: старые собаки лучше всех! Они такие цивилизованные, уже пережившие период, когда они были надоедливыми, с чувством собственного достоинства и гордой походкой. Приютить старую собаку — это не только доброе дело, это настоящее наслаждение.
Мы пережили вместе землетрясения, наводнения, периоды болезней и здоровья и повседневную скуку, которую так любят собаки. В последний год Гомер выглядел слабым, его шерсть поседела, он не мог запрыгнуть в машину, он не мог запрыгнуть даже на свои любимые диваны. Очень помогали иглоукалывание и ежедневные массажи. Он больше не скулил, но мне было больно смотреть, как он медленно опускается, чтобы лечь.
Но он улыбался, бегал, хотя немного медленнее, и все еще крал еду везде, где это было возможно. В зоомагазине я купила палатку для моих более маленьких собачек. Гомеру понравилась эта палатка, он пытался втиснуться в нес и застревал. Поэтому я купила ему детскую палатку в ИКЕА. Он был так доволен. Он постоянно загонял меня в кабинет, чтобы иметь возможность полежать в своей палатке на горе подушек, как король!
На последней фотографии он выглядывает из своей синей палатки, улыбаясь ослепительной улыбкой.
Однажды в воскресенье он не смог встать. Его десны были белыми. Он задыхался. Мы с сыном сконструировали носилки из полотенец и простыни и всюду носили Гомера с собой. Мы купили цыпленка в его любимом El Polio Loco, и даже в таком ослабленном состоянии он проглотил его одним махом. Двадцать четыре часа я
Тот вонючий подонок, который выбросил моего Гомера на краю дороги, неумышленно сделал нам огромный подарок: мы с Гомером нашли друг друга. Его чудесный запах останется со мной навсегда. Он был моим счастьем, моим ангелочком.
24. Собака — мой второй пилот
МНЕ НАДО БЫЛО ЕХАТЬ В НЬЮ-ЙОРК НА СВАДЬБУ, НО Я приехала на неделю раньше, так что у меня появилась возможность посмотреть на колли.
Площадь около моего бывшего дома стала местом для выгула собак.
После того как я прошлась по Седьмой авеню, наблюдая за людьми в костюмах «Дюрасел», заряженных энергией, и светящихся, как сумасшедшие, я почувствовала Тоску по Собакам. В последние несколько лет моя ДНК изменилась. Я стремилась к собакам всеми клетками своего тела. Мне нужно собачье дыхание, глаза, мех, запах. И собачье внимание.
Даже на Седьмой авеню собаки тащили за собой своих хозяев, чтобы прыгнуть на меня, побежать за мной, поцеловать, понюхать и улыбнуться мне. Тогда как собачьи люди раздражались. «Он кусается», — говорили они в то время, как их любимцы опрокидывались на спину, чтобы я почесала им живот.
Ну ладно, я хвастаюсь. Но такое поведение меня просто убивает.
Я дошла до Мэдисон Сквеа Гарден, проходя мимо собак, которые весело крутились при моем приближении, простирались на земле передо мной и поклонялись моей удаляющейся спине. Я небрежно прошлась мимо этих рядов длиной в один дом и протиснулась к окошку кассы. Я купила билет на ежегодный собачий фестиваль Вестминстерского клуба-питомника, самое крупное и первоклассное дог-шоу в Америке. Дог-шоузвезл. Все собаки — чемпионы. Профессионалы. Счастливый час американского клуба-питомника.
«Все решено заранее, мы знаем, что решено. Зачем мы вообще тратим на это время?» — спросила женщина за мной.
Я поспешила к восьмой сцене и успела увидеть соревнующихся папиллонов. Они маршировали кругами и подчинялись руке судьи, просящего у них мячик. Я подумала о двух своих избавленных от подобного папиллонах. Один, на полдюйма выше собак, принимаемых в шоу, просидел свои первые семь месяцев в одиночестве в клетке. Это тот самый, который пытается лизать ноздри. Второго использовали в качестве футбольного мяча, и он все еще кусается и дрожит.
Я пришла смотреть на колли, но не смогла установить их местонахождение, потому что вообще не могла двигаться. Люди набились, как огурцы в банке, ворча, хватая бесплатную еду, разыскивая, где продаются часы или серьги с собаками. Самих собак практически не было видно. Вестминстерское шоу-это шоу-выставка собак, предполагающая, что собаки не могут никуда передвигаться. Они в основном сидят в маленьких отгороженных отделениях в клетках, и их выносят на площадку с опилками, чтобы они опорожнялись.