Продюсер козьей морды
Шрифт:
– Не углубляйся, – оборвала меня Нора, – ближе к теме.
– Я заказал украшение, забрал его накануне ее дня рождения и потерял.
– Мгм, – кивнула хозяйка, – и где?
– Понятия не имею! Хорошо помню, как я вышел от ювелира.
– Мгм.
– Сел в машину…
– Мгм.
– Поехал по делам. А вечером не нашел коробочки.
– И где она лежала?
– В кармане пиджака.
– Мгм!
– Нора! – возмутился я. – Вы верите в этот бред? Да пожелай я сделать девочке подарок, купил бы ей нечто подходящее
– Нет, Ваня, – торжественно объявила Нора, – на идиота ты точно не смахиваешь.
– Вот и отлично, – сказал я.
– Но возникли вопросы, – протянула хозяйка, – насчет денег, которые ты выписываешь на подставных лиц! Много у тебя таких «помощничков»?
Я онемел. Меня можно обвинить во многом, сказать, что я излишне ленив, аморфен, не способен на быстрые реакции, слишком ценю собственный комфорт, эгоистичен, не использую в полной мере отпущенные мне Господом таланты. Но я очень щепетилен в денежных вопросах, и Норе сие обстоятельство великолепно известно!
– Когда у Корнелии день рождения? – вдруг спросила Элеонора.
– Двадцать второго апреля, – ответил я.
– Значит, подарок ты посеял на сутки раньше.
– Да, – согласился я.
– Помнится, тогда у тебя сломалась машина, – протянула Нора.
– Верно, вы дали мне свой «Мерседес».
– Круто! – восхитилась Варя. – Все совпадает! Скоро и про ноготь вспомнишь, и про меня!
По телу будто кипяток разлился.
– Нора! Я тут ни при чем!
– Ага, – ожила Варвара и повернулась к Норе, – че еще принесть для доказательства? Знаете, гоните его вон! Хрен бы со мной, одна девку потащу, помрет она скоро, долго не промучаюсь, а этот, он еще и вор! Ваши денежки втихую тырит, порядочным прикидывается. Разве хороший человек от умирающего ребенка откажется? Ну прямо царь Ирод!
Библейское сравнение удивило меня не меньше, чем упоминание про Нострадамуса. Варвара совершенно не похожа на девушку, которая изучает историю или интересуется религией.
– Нина не моя дочь, – отрезал я.
– Есть только один способ это проверить, – сказала Нора, – анализ ДНК.
– Это больно? – испугалась Варя. – Мне будут делать операцию?
– Нет, – усмехнулась хозяйка, – ерунда, поскребут ватной палочкой по слизистой во рту.
– Согласна, – закивала Варвара, – хоть сейчас берите. Во, я готова! Можете еще и кровь на анализ прихватить!
С этими словами она бойко закатала рукав платья, обнажилась тощая конечность с просвечивающими сквозь кожу венами. Чуть пониже локтевого сгиба розовел шрам от давнего ожога.
– Во, – предложила Чижова, моргая невинно-голубыми глазами, – давайте.
– Сейчас это сделать невозможно, – с явной симпатией ответила Нора, – завтра мы поедем в лабораторию. Иван Павлович, будь
– Нет, – твердо ответил я.
– Испугался, – забила в ладоши Варя, – вот вам! Знает, что врач увидит, и ехать боится.
– Иван Павлович, объясни свое решение, – приказала Нора.
– Либо вы мне доверяете, либо нет, – сухо сказал я, – если моего честного слова вам недостаточно, то, получается, вы считаете меня лгуном. Никакие исследования в таком случае не помогут. Они не важны. Главное – ваше личное отношение ко мне.
– Ты идиот! – в сердцах воскликнула Нора.
– Очевидно, да.
– И трус! – подтявкнула Варя. – Раз не идешь к доктору, значит, признаешься, что ты отец. Вот так выходит.
– Завтра в девять! – свирепо гаркнула Нора.
– Нет, – уперся я.
– Ты не выполнишь мой приказ? – возмутилась Элеонора.
– Моя личная жизнь – это моя личная жизнь, – ответил я, – много лет назад, когда вы наняли меня на работу, мы решили не смешивать частное со служебным и до сего момента успешно соблюдали договор.
– Я тебя уволю, – топнула Элеонора, – хватит выжучиваться!
На крысином личике Вари промелькнуло выражение радости, и тут у меня в кармане ожил мобильный.
– Вы разрешите ответить? – спросил я у Норы.
– Иди, – махнула рукой хозяйка, – остуди горячую голову и возвращайся с трезвым решением. Или едешь завтра в лабораторию, или уходи вон! В чем пришел! Помнится, у тебя даже чемодана не было, багаж уместился в портфеле!
Я выскочил в коридор и поднес телефон к уху.
– Алло!
– Вава! – взвизгнула маменька.
– Слушаю.
– Это правда?
– Что?
– Только не вздумай выкручиваться! – заорала Николетта. – Я чувствую! Ощущаю! Вот он, запах большого материнского горя!
– Ты о чем? – окончательно растерялся я. – Сделай одолжение, поясни.
– Вопросы задаю я! – тоном следователя из плохой киноленты об ужасах КГБ заявила маменька. – Молчать и отвечать!
Я сел в кресло, стоявшее возле вешалки. «Молчать и отвечать» – вот вам образчик женской логики, жаль только, что выполнить этот приказ не представляется возможным.
– Ты вчера был в аптеке? – спросила Николетта.
– Не помню, – изумился я, – а в чем дело?
– Напрягись и вспомни!
– Какая разница? – продолжал недоумевать я. – Что за странный интерес.
– Немедленно перечисли все места, куда ты заглядывал накануне, – потребовала маменька.
Я попытался сосредоточиться.
– Утром я ездил по делам фонда «Милосердие», около двух решил перекусить, заглянул в кафе, мне позвонила Нора и велела купить ей книги, поэтому я поехал по магазинам. Одно издание нашел в букинистическом отделе «Москвы», другое обнаружил в «Молодой гвардии». На дорогах были сплошные пробки, да еще внезапно началась жара. У меня заболела голова. О! Точно! Я заходил в аптеку!