Проект «Цербер». Родословная
Шрифт:
– Чего тебе?
– Разрешите отлучиться, по-маленькому!
Лейтенант прыснул:
– И куда же ты отлучишься? Под поезд?
Семён, тут же ответил:
– Да я и под поезд могу! Очень надо, товарищ лейтенант!
Офицер, не моргнув глазом, произнёс:
– Нет. Скоро будет сортир по дороге, недолго осталось, дотерпишь.
Слева издалека кто-то свистнул. Лейтенант, а за ним и весь строй повернули головы в направлении звука – это был какой-то военный у открытых ворот. Он махал рукой, чтобы шли к нему.
Лейтенант показал на него пальцем и посмотрел на Семёна:
– О! Я
Толпа, повинуясь приказу, начала смещаться к концу платформы. Спустившись по шершавым бетонным ступеням на каменную плитку, призванные потянулись вдоль глухих стен вокзальных зданий, металлического забора. Проход оказался узким: всего пару метров, поэтому колонна по двое получилась сама собой. Парни шли невпопад, не в ногу, высокие плелись в середине, низкие шагали впереди. Перед самыми воротами, идущий позади всех лейтенант крикнул:
– Направо! У зелёной стенки строиться!
Толпа замедлила шаг у одноэтажной постройки с узкими окнами. На деревянном крыльце стоял солдат в выцветшей форме: пилотка сдвинута на лоб, в зубах стиснута сигарета, его верхняя пуговица кителя расстёгнута. Весь внешний вид этого взрослого парня, лет двадцати, был расслабленным. «Видимо, это и есть дед», – подумал Олег, рассматривая фигуру на крыльце. Поймав его взгляд, солдат зажал сигарету между пальцев, отвёл её вниз, стряхнул пепел и одновременно с этим смачно сплюнул на газон, растущий у крыльца.
– Кому надо в сортир? – крикнул лейтенант, обходя толпу, растянувшуюся от ворот и до крыльца, вдоль зелёной стены здания с красной деревянной табличкой: «Склад» над входом. Напротив склада было несколько деревянных сараев с какими-то табличками на дверях и амбарными замками на петлях. У противоположного конца здания виднелись ещё одни ворота из металлической решётки, с колючей проволокой поверху. Место, в которое привёл молодых людей офицер, походило на буферную зону для грузовых автомобилей – на асфальте была расчерчена разметка для двух полос.
– Мне нужно, товарищ лейтенант! – как можно громче выпалил Семён, переминаясь с ноги на ногу.
– И мне! – кто-то протянул слева.
– И мне тоже! – послышалось откуда-то справа. Толпа встала в несколько рядов, успев разбиться на небольшие кружки-группки. Некоторые косились на лейтенанта, но офицер никак не реагировал на это аморфное построение. В разных концах толпы уже начались перешёптывания. Лейтенант указал на крайний деревянный сарай с двумя входами – единственными открытыми дверями – стоявший напротив склада, чуть левее крыльца:
– Вот туда! Даю три минуты, время пошло!
Из толпы выбежал десяток парней. Впереди всех к заветному месту мчался усатый Семён. Олег с пренебрежением смотрел на лейтенанта. Ему не давали покоя мысли: «Да что он за человек? Ему что, нравится издеваться? Неужели в армии все такие? Надеюсь, что он самый отбитый из всех местных офицеров».
Из открытой двери донеслось:
– Заводи! Чё они у тебя стоят?
Лейтенант повернулся на звук, затем бросил взгляд на ближайших к входу новобранцев и, кивнув на проём, сказал:
– Справа, по пять человек на получение формы, марш!
Ребята поднялись по ступеням, зашлёпали по крыльцу своими
– Стоять! На исходную!
И Семён, и парень замерли на месте, удивлённо переглядываясь. Лейтенант повторил команду:
– Глухие что ли? На исходную, быстро!
«Да что с тобой не так-то? Что опять?» – думал Олег, наблюдая за странным человеком в погонах. Парни, поняв, что офицер им кивает в сторону туалета, отошли на несколько метров назад и встали, категорически не понимая, что от них требуется.
– Товарищи военнослужащие! – «отбитый» обратился ко всем, стоящим у склада. – Запомните, раз и навсегда – если вы возвращаетесь в строй, то нужно сначала спросить на это разрешения! А именно: «Товарищ лейтенант, разрешите встать в строй!» Понятно? – он обернулся и посмотрел на Семёна.
– Так точно! – сам не понимая как, но все же подобрал правильные слова Семён.
– Попробуй, – ответил лейтенант.
Парни шагом приблизились к толпе, остановились и повторили оговорённую команду.
– Разрешаю! – снова оскалился своей странной улыбкой лейтенант.
Из склада кто-то выкрикнул:
– Следующий!
По крыльцу поднялась новая пятёрка. Олег, поняв, что никакого строгого порядка в «строю» нет, а лейтенант с интересом наблюдает за следующей партией ничего не подозревающих ребят, возвращающихся из сортира, дёрнул за рукав Семёна, стоявшего рядом.
– Пошли ближе к крыльцу, – прошептал Путилов своему земляку,– подальше от этого психа.
Никто им не препятствовал. Некоторые смотрели на повторяющееся представление «На исходную!», другие, воспользовавшись заминкой что-то обсуждали. Кто-то, сев на корточки у самой стены, умудрялся курить.
– Следующий! – вновь крикнули со склада.
– Давай! – шепнул Олег Семёну, и парни рванули на деревянное крыльцо. На складе пахло слежавшимся текстилем. Помещение освещалось тремя окнами, из которых почти ничего не было видно: «строй» их закрывал своими спинами до половины высоты. Под белыми подоконниками стояла длинная лавка. Деревянный затёртый пол был выкрашен в красно-коричневый цвет. Стены имели блёкло-зелёное покрытие из дешёвой эмали. За лакированной столешницей слева стоял подтянутый мужчина лет 40-45. На нём была форма, похожая на ту, в которой лейтенант отчитывал на улице строй, но на плечах – на погонах – крепилось не две, а три звезды. Но располагались эти звёзды как-то странно, по-другому, вдоль погона. У военного кладовщика над верхней губой росли седеющие усы. Они были очень густые, пышные, как сосновая ветка, но при этом аккуратно стриженые: ни один волос не заходил за уголки рта. Голову мужчины покрывала фуражка, сдвинутая немного на затылок. Из-под козырька виднелись мокрые от пота русые волосы. Верхние пуговицы на его кителе были расстёгнуты. Военный сразу же «впёрся» взглядом в вошедших и, не давая возможности прозвучать вопросу: «Что дальше?» буркнул: