Проект Деметра
Шрифт:
Майльфольм сжал зубы и опустил взгляд.
– Ты думаешь, что много знаешь… Я тоже так думал, Эйорика, – уставился опять в упор. – Можешь винить меня в чем угодно – твое право. Но, хотя бы в память о Нейлин, выслушай Эберхайма.
– Да. Всенепременно, – отступила еще на шаг. – В память о Нейлин. В память об Аркаране Лой. Райенов, Самхартов, Ольрихов, Лайлохов, Сабиборов, Ламархов… Я могу перечислять до вечера тех, кого убил твой Эберхайм, – процедила. – Мне не о чем разговаривать с этим упырем. Я никуда с тобой не пойду.
– Эйорика… – мужчина бледнел скулами,
– Почему на эту скалу? – окинула взглядом "бур".
– Иначе ему не появиться здесь. А значит, не поговорить с тобой.
– Значит он здесь? – прошло холодком по коже. Главный жестокий враг здесь, в мирном, ничего не ведающем об опасности городе, полном людей.
Надо поднимать всех…
– Будет, если придешь ты.
– Как это понимать?
– Не спрашивай, узнай все сама. Я всего лишь страж, к тому же, оступившийся. Я изгой, по сути. Мне не поверят. А ты изначальная великого рода. Тебя послушают, тебе поверят. Опасаться нечего. Эберхайм один и он тебя не тронет. Никого не тронет. Он хочет всего лишь поговорить с тобой.
Эра долго молчала, пытая взглядом Майльфольма.
Да, он вышел из небытия, он цел и невредим и не скрывает, что связан с этим упырем. Да, был с врагом, да, его могли использовать, да, может подставить. Но разве подставлял, предавал? Разве не он вытаскивал ее снова и снова, не нянчился как с лялей, и не тронул, когда она хотела, не ведая, что эта страсть не ее, а сестры, и собой прикрывал на мосту…
– Поверь мне, пожалуйста, – выдохнул таким тоном, словно от ее решения зависит жизнь или смерть.
Нет, Майльфольм не станет так умолять, чтобы просто сдать ее в руки Эберхайма. Ну, убьет ее тот – что дальше? Ничего не выиграет – ежику ясно.
К тому же Лала знает, где она и с кем, сообразит – не глупая. Сможет поднять тревогу.
– Хорошо.
Эрика приподняла юбки, матеря их на чем свет, и двинулась к тропке вокруг скалы.
– Только учти, если со мной что-нибудь случится, это будет на твоей совести.
Майльфольм улыбнулся и это окончательно успокоило.
– Я проверил тропу. Держись ближе к стене, не смотри вниз, и все будет хорошо. Там никого нет, а здесь встречу я.
Девушка прикусила губу и двинулась по тропке вверх. Действительно, даже без перил довольно трудно упасть если идешь возле стены. Дорога местами метра два, местами чуть уже, но устойчивая, без наклонов к пропасти. Другое, что подъем бесконечен и постоянно вверх по кругу, по наклонной. Поэтому подниматься пришлось долго, останавливаться все чаще к вершине. Там и тропка становилась уже, местами камни пошатывались, и Эрика придерживалась за торчащие сколки, примечала выступы и трещинки, за которые можно зацепиться.
Вершина была все ближе, но признаков, что там кто-то есть, не было.
Пошли ступени, и подниматься
Вскоре верхушка была, как на ладони. Тропа вышла к ровной площадке довольно широкой и просторной, закрытой сенью деревьев от ветра и солнца, с двух сторон от краев изгибаясь, росли сосны, корнями обвивая камни и стремясь вниз. С камней свисал дерн, коренья, и почти упирались ей в макушку, когда Эрика прислонилась к стене, переводя дух. Оставался один рывок – ступеней двадцать в конце площадки.
На сосну, каркнув, приземлился ворон. Прыгнул на ветку, другую, вертя головой, словно в попытке разглядеть девушку. Та улыбнулась:
– Привет, старый знакомый, – уж больно птица была похожа на ворона, что отбил у нее ягоды. И вел себя как тот, слишком разумно.
Прыгнул на площадку и растопырил крылья, раскрыв в крике клюв. Начал расширяться, увеличиваться и превращаться в человека в плаще.
Эрика втиснулась в камни, еле сдержав крик. И вовсе примерзла когда "ворон" распрямился и встряхнулся. Перед ней стоял Эберхайм и смотрел чуть виновато:
– Ты не знала, что мое право – оборачиваться?
У Эры ноги подкосились, еле устояла.
– Нет. Что вы хотели? – перешла сразу к делу, желая убраться подальше и от скалы и от очередного "чуда", и побыстрее.
– Извини, если испугал.
Мужчина стоял у сосны у самого края, расстояние до девушки было значительным и только это и успокаивало.
– Ничего, у меня крепкие нервы, – заверила не без бравады, готовая и к нападению и к новому превращению. Кажется, готовая.
– Про нервы – опустим, – улыбнулся вполне доброжелательно. – Спасибо, что пришла.
– Для этого вам и нужен был мой страж?
– Другого бы ты не послушала. Согласись, Лой очень удачно оставил мне его.
– Вынужден был оставить.
– Вынужден? – мужчина вскинул бровь, черные глаза от смеха поблескивали, как у ворона. – А сюда вас привести он тоже был вынужден? – стал серьезным и даже суровым. Но не его вид, а слова заставили сердце Эрики бешено биться.
– Что вы хотите сказать?
– Ты скажешь сама, девочка. Я всего лишь задам тебе пару вопросов, а ты честно ответишь на них. Честно не для меня – для себя. Что Лой делал на красной стороне? Как он получил тебя? Каким образом собрал вас в стиппе, а потом вывел? И почему привел именно в Морент? Он ли привел?
Эра молчала, не зная, что ответить. Ее тревожили вопросы и в принципе, что речь зашла именно об Эрлане.
– Вы убили всю его родню…
– Я?! – ткнул себе в грудь пальцем. – Таак, уже интересно. Какие еще преступления за мной числятся?
Эра не понимала, она чувствовала, что происходит что-то катастрофическое, но не могла взять в толк. В виски било от напряжения, но сообразить не помогало.
Эберхайм долго молчал, видно надеясь, что до нее дойдет, и понял – нет.
– Ты стала очень похожа на свою мать. Почти то же лицо, гордая осанка, глаза, в которых все эмоции.