Проект Эрешкигаль
Шрифт:
– Молоки в котелок, туши в лопух.
Разведчик решил больше вопросов не задавать и молча углубился в работу. Но уже через пять минут не выдержал:
– Не скучно так жить?
Я подняла глаза, выражая непонимание заданного вопроса, и вернулась к чистке.
– Ну, в одиночестве жить не скучно? – тут же пояснил парень, полагая, что не очень корректно задал первый вопрос.
– Я и с первого раза тебя поняла, – ехидно ответила я и завернула следующую рыбину в лопух, тут же положив его на тщательно выстиранную сеть. – Но отвечать не собиралась.
– А чего так?
– А
– Чтобы лучше друг друга узнать.
– И что тебе это даст? Тебя всего лишь отправили привести какой-то объект в штаб. Ты с каждым заводишь душевные беседы?
– Нет, конечно, – смущенно ответил Костик, замешкавшись на секунду. – Но вы же не враг, да еще и девушка, а живете, как какой-то повидавший жизнь старик – в глуши, без всех благ цивилизации.
– У меня сортир деревянный и печь каменная. Чем тебе не цивилизация?
– А электричество, водопровод, связь какая-никакая?
– Зачем?
– Чтоб удобно было.
– Кому?
Парень снова поднял удивленные глаза, не найдясь, что ответить. Я усмехнулась и решила увести разговор в другое русло:
– Вот тебе не скучно на службе?
– Как тут может быть скучно?! – чуть не подпрыгнув, спросил разведчик. – Каждый день, как открытие. Вон, никогда прежде не отправлялся в такую глушь, чтобы привести девчонку.
Я усмехнулась, услышав не самую лестную свою характеристику, но вслух лишь продолжила расспросы:
– А как тебя вообще в армию занесло?
– Сложилось так, – с улыбкой ответил парень.
– И мать не возражала?
– Ее давно уже нет, но, думаю, что она бы все равно не была против.
Легкая грусть в голосе Костика едва слышалась, но мне отчего-то стало неудобно за вопрос. И это учитывая, что я в подобных соревнованиях все равно бы выиграла.
– Так тебя отец отправил служить?
– Не, – снова становясь беспечным юнцом, ответил боец. – Скорее поддержал мое решение. Мы с моих двенадцати лет живем без мамы. Отец все время на работе, на меня сил уже не оставалось. Мне весь этот быт с учебой радости не доставлял. Слишком много надо решать самому, чтобы быть и накормленным, и одетым, а еще и в школе не последним оказаться. Я не справлялся, от отца помощи мало. Тут, будто по заказу, предложили поступить в средний класс Вилковского училища. А что – накормлен, одет, обут, жопа в тепле, школьная программа, как для идиотов. Чего не попробовать? Взяли туда на стипендию по спортивным заслугам. Так что столько вопросов решилось одним заявлением.
– А как тебя в отряд Каппа занесло?
Костик смущенно улыбнулся, но все же продолжил рассказ:
– Ну, меня в Каппы зачислили неделю назад. Перед самой операцией. До того я в Сигме служил.
– Неплохо перепрыгнул, – с уважением заметила я.
– Ага, неплохо. Правда, мне и там было хорошо. Сам себе хозяин на поле. Никого не надо подстраховывать. Всегда на передовой. Весело.
– Одиночка, значит?
– Наверное, – он пожал плечами. – Не люблю быть за кого-то ответственным.
– Тогда чего вообще после училища в армию пошел? Нашел бы работу поинтересней.
– А зачем? Мне военное дело легко далось еще на учебе. А потом пришло распределение на срочную
– Значит, разведчик от природы?
– Не знаю. Но нравится то, что делаю. Тогда зачем что-то менять?
– Разумно. Но как ты в Вилковское попал? Там же конкурс почти сотня на место.
– Не знаю, говорили, что по рекомендации.
Я задумалась. Парень без матери с работягой-отцом. Сам сказал, что в учебе не выделялся. Может, какой-нибудь спортсмен? Но этого мало, чтобы поступить, еще и на стипендию. Кто же тогда его рекомендовал?
Чтобы убить время и не оставлять вопрос незакрытым, я спросила:
– Чьей?
– Вроде подполковника Аверина, – заворачивая вторую рыбину в лопух, ответил Костик.
Дядь Саша подбросил новый сюрприз, напоминая, что хорошего служба сделала столько же, сколько и плохого. Он часто помогал мальчишкам с неудачной судьбой вставать на ноги. Часто компенсировал этим свои промахи или восстанавливал справедливость.
– А как ты лишился матери? – я решила убедиться в своей догадке.
Парень поднял на меня свои голубые глаза и улыбнулся так, что мне стало грустно вместо него:
– Помните теракт в торговом центре Радуга?
– Это который двенадцать лет назад случился?
– Он.
– И что?
– Так она и погибла.
Над ямой и рыбой воцарилась тишина. Все встало на свои места. Ведь именно с этого и началась моя деятельность. Точнее, началась бы, если бы дядь Сашу послушали раньше, чем какие-то придурки начинили детские горки пластидом и взорвали их в самый час пик выходного дня. А так к нему обратились уже потом, когда все случилось и нужно было срочно подчищать хвосты, объявляя всему миру, что виновные найдены и наказаны по справедливости и закону.
И все же в центре погибло много людей. И уж тем более женщин. Но всем их выжившим детям помочь бы никто не смог, не хватило бы сил. Значит, мать Костика была какой-то другой, например, негражданской.
– А кем она при жизни работала? – осторожно, как бы невзначай, поинтересовалась я, все еще пытаясь понять мотивы дядь Саши.
– Секретарем в военном штабе, кажется. При ее жизни я был не самым лучшим сыном и больше интересовался дворовыми играми. А после случившегося отец надолго ушел из этой реальности и говорить ничего не стал. Только все ее рабочие документы сжег на заднем дворе и фотографии тоже.
Я грустно улыбнулась, чувствуя, что парень уже больше не скорбит о потере, а в свою службу не вкладывает намерение мстить всем, кто стоит по другую сторону баррикад. Но все же продолжила расковыривать заскорузлую душевную рану.
– Как ее звали?
– Ирина Ветрова, – Костик пожал плечами, совершенно не понимая, какое это имеет значение, но надеясь, что сможет получить чуть больше доверия с моей стороны.
У меня все, наконец, сошлось. И причина прихода этого веселого разведчика сюда, и мотивы дядь Саши при его зачислении в Вилковское, и быстрое продвижение по службе. Потому что у него было слишком много совести для одного человека, и он не умел ее глушить или затыкать, когда та начинала грызть.