Проект «Изменение личности»

В оформлении обложки использована фотография автора Shootdiem «The Mosque-Madrassa of Sultan Hassan located near the Saladin Citadel in Cairo, Egypt» с https://www.shutterstock.com – В оформлении обложки использована фотография спо лицензии CC0.

Здание Исследовательского Центра психиатрии располагалось на трамвайной остановке, в тени южных акаций. Утром здесь было прохладно, днем можно было укрыться от палящего апрельского солнца, высоко стоящего над городом. На огороженной автостоянке ждали своих хозяев два десятка машин. Лакированный, блестящий на солнце темно – синим «Лексус IS 250» – директора Центра – Синицына Ильи Викторовича. Вишневый «Ниссан Жук» – заместителя директора – Марининой Дарьи Федоровны, которая по слухам спит с Синицыным и вполне довольна жизнью. Еще бы, буквально за год добиться таких вершин, не имея при этом в мозгу ни единой извилины! Значит, Илье Викторовичу нужен был от нее другой талант! А какой именно талант, понятно без слов! Еще несколько

корейских иномарок простых научных сотрудников: серая «Киа Церато» – лаборанта Вишневского, его тощие ноги вечно летают по коридорам, в руках позвякивают пробирки, колбы, мензурки и прочая посуда для опытов. Белый «Хендай Солярис» – тридцатилетней полной блондинки Верочки, которая занимается написанием отчетов, научных работ и ведет исследование человеческих особенностей психики. В личной жизни у нее полный ноль, зато на работе она ценнейший сотрудник. Вероятно «особые» навыки, которые так ценит директор Исследовательского центра, и которыми в совершенстве владеет грудастая брюнетка Маринина, развиты у нее не так хорошо как у заместителя. Черный «Форд Мондео», сиротливо стоящий в сторонке, принадлежит Кирилову Сергею Антоновичу, молодому научному сотруднику, который занимается поиском подопытных «кроликов» для профессора Куйбышева Льва Леонардовича и другой мелкой работой. В трех метрах слева, прямо под оградой пристроился забрызганный грязью «Шевроле Лачетти» самого Куйбышева. Автомобиль явно уступал по всем параметрам остальным «машинкам». Но если бы кто–то знал, кем является Лев Леонардович на самом деле, и то, что именно от него зависит существование и вся основная работа Центра – никто бы никогда не поверил! Все научные опыты, многочисленные проекты и много прочего создано именно Куйбышевым. Он начал работать здесь еще в семьдесят восьмом, когда ничего подобного здесь и не было. КГБ тогда заинтересовалось разработкой психологического оружия, много средств было вложено государством на разработку средств по изменению человеческого сознания. Но в восемьдесят шестом, во время первого и единственного эксперимента, подопытный Галанин потерял сознание, а когда очнулся, напал на научную группу. Совместными силами его удалось скрутить, и вызвать милицию. Свихнувшегося Галанина увезли в психиатрическую больницу, где он и провел остаток своих дней. Проект закрыли на неопределенный срок, и вроде бы поставили на нем точку. Но не тут-то было! Месяц назад профессору Куйбышеву пришло письмо из ФСБ города Москвы, с просьбой продолжить работы над проектом «Изменение личности». А вчера приехал официального вида мужчина, в серебристом костюме с зеленым тонким галстуком, излучающим ауру уверенности и дисциплинированности. Куйбышев посмотрел на него поверх тоненьких очков, поводил густыми бровями, и предложил присесть. Высокий брюнет сел на кожаный диван и расстегнул папку:

– Лев Леонардович! Вам пару дней назад пришло письмо из нашего ведомства с просьбой продолжить разработку проекта. Я принес вам необходимые бумаги. Покажу, где поставить нужные подписи, и вы можете приступать к работе. Гонорар за проделанную работу вам пришлют на эту карточку, – сказал сотрудник ФСБ и протянул профессору серебристый пластиковый прямоугольник с надписью «Банк Москвы».

Старый еврей в сознании Куйбышева возликовал столь быстрому решению финансового вопроса. Но более разумный профессор понял, что просто так за легкую работу никто не заплатит. Значит, от него требуется максимум усилий. Проект связан с немалым риском для подопытного, и скорее всего даже для сотрудников, если что–то вдруг пойдет не так. Поэтому Куйбышев прищурил хитрые карие глазки и посмотрел на гостя в упор:

– Молодой человек, понимаете, этот проект очень опасен, для психического состояния подопытного, он может никогда не стать таким как прежде! А кто тогда будет отвечать?! – укоризненно заметил профессор и постучал тонким сморщенным пальцем по плоскости стола.

– Это не ваши проблемы! Никто не будет знать, что это ваш проект. Проект будет проведен в строжайшей секретности! Вы получите хорошую зарплату и высокую премию! Насчет подопытного… – сотрудник самого могущественного ведомства резко замолчал и уставился в приоткрытое окно. Внизу на стоянке, открылась дверь «Ниссана». Из салона показались длинные стройные ноги, обтянутые бледно–розовыми чулками, высокие туфли и аккуратная фигурка заместителя директора. Ее ярко–алые губы заряжали все вокруг энергией страсти, набирающее силу солнце обесцветило рубиновые глаза.

– Насчет, подопытного – мы берем ответственность на себя! – уверенно отчеканил сотрудник госбезопасности и вернул взгляд серых глаз в пределы кабинета.

Уверенность передалась Куйбышеву, но все равно что–то не давало покоя в глубине души профессора. Может быть, это был обезумевший взгляд дикого зверя Галанина. Разбитое окно на третьем этаже, с которого он хотел спрыгнуть от врачей психиатрии. Расцарапанное в кровь лицо симпатичной санитарки Надюши, с которой он иногда занимался сексом в подсобке химических реактивов. Он вновь вернулся в те далекие годы, когда проект всей его жизни покатился под откос. После этого он создал еще много проектов, но все они были полной ерундой по сравнению с «Изменением личности». Это и гипноз от наркомании и алкоголизма, которым удалось вылечить около сотни человек. Даже пытался создать умный телефон, который могли закупать военные для своих нужд. Действие прибора заключалось в том, что при звонке, в микросхемах воспроизводится программа гипнотизирующих команд, которые выдаются абоненту, когда он подносит телефон к уху. Если бы его изобретение было закончено, то удалось бы добиться невероятных результатов. Например: во вражеский отряд через подставного агента передается этот телефон, который тут же попадает в руки к главнокомандующему. Раздается звонок. Полковник поднимает

трубку, и его мозги плывут от огромного количества информации, среди которой зашифрованные фразы, делающие из него самоубийцу. Когда звонок прекращается, в его мозгу остается только один приказ:

– Уничтожить все живое в радиусе двух километров!

Свихнувшийся, перепрограммированный под самоуничтожение «полководец» проходит в радиорубку и отдает приказ на авиационный удар по своей позиции. При этом он до конца верит, что это единственно правильное решение. Через десять минут, в небе гудят истребители, адские ракеты падают вниз. Недоумевающее войско вскидывает вверх пулеметы и автоматы, понимая, что уже не спастись. И улыбающийся командир сидит под деревом и думает, что сделал все правильно. Проект «умного телефона» так и не был доведен до конца, и все документы по нему навсегда затерялись в сырых подвалах научных архивов. Теперь же, впереди светили громадные перспективы проекта, и если наконец все получится – жизнь и работа профессора Куйбышева вновь обретут смысл!

– Хорошо, но мне нужен будет один подопытный! И еще, я напишу список того, что мне будет нужно, лады? – спросил улыбающийся Куйбышев и протянул сухую сморщенную ручку в железную хватку сотрудника госбезопасности.

– Конечно, лады, Лев Леонардович! Только не один подопытный, а два! – улыбнулся в ответ гость, и резко вскинув левую руку, посмотрел на золотистые часы «Роллекс».

– Ой, извините, мне надо бежать, дел много, звоните мне по этому номеру, – сказал мужчина и положил на стол черную визитку.

– Почему два? – недоуменно пролепетал профессор.

– Об этом позже, профессор! В случае чего – на связи!

Шорохов Валерий Александрович. ФСБ города Москвы, – прочитал профессор и поднял глаза, но в кабинете уже никого не было.

– Вряд ли это его настоящая фамилия, они же шифруются. И зачем нужен второй??? Он явно что–то недоговаривает! Странно, очень странно! Ладно! Надо подготовить экран, подкорректировать работу голосовых команд и найти объект исследований. Сначала подойдет ненужный человек, которого никто не будет искать в случае чего. Можно найти бомжа, но с ними одни проблемы, еще сопрет что–нибудь, или напьется в хлам. Нет, надо искать крайне сильную личность, с установленными принципами и несгибаемой волей! Если удастся с таким «тигром» справиться, то второй подопытный будет успешно изменен, – довольно размышлял Куйбышев, нарезая круги по кабинету.

В хитром мозгу вспыхнула искорка свежей идеи, он подошел к столу и перевернул визитку. На обратной стороне золотистыми буквами был выбит номер. Тонкими пальцами он набрал телефон и прислонил к сплющенному уху плоский экран «Самсунга».

– Валерий Александрович, мне нужна ваша помощь, вы сможете ко мне заехать на днях? – спросил профессор и посмотрел вниз.

Стоянка опустела, все уехали обедать по кафе и ресторанам, только его заляпанная грязью «Шевроле» спокойно дожидалась своего хозяина. За всю жизнь он так и не смог скопить приличной суммы для покупки шикарного дома, роскошного «Мерседеса» представительского класса и прочих привилегий научного сотрудника. Всю жизнь он посвятил этому проекту, и сейчас его мечты начали сбываться. Довольный таким поворотом судьбы, Куйбышев повесил белый халат на приоткрытую дверцу шкафа и вышел из кабинета. На улице успокаивающе чирикали ласточки, грело солнце, и шумели ветви деревьев. «Шевроле» дождался своего хозяина.

Гурама привезли в СИЗО города Краснодара шестого февраля, под утро. И уже за два неполных месяца он успел семнадцать раз нарушить режим содержания. Три нападения на конвой, издевательства над сокамерниками, восьмидневная голодовка и еще много всего, что успел натворить сорокалетний «бригадир» Гурам Патарашвили было записано в журнал дежурного. Сотрудникам колонии он успел изрядно надоесть, и краснолицый начальник СИЗО Бураков мечтал быстрее избавиться от этого назойливого «пассажира». А Гурам как и положено «отрицалову» продолжал ставить в изоляторе свои порядки. «Мужики» его не особо поддерживали, зато «смотрящий» Панцирь встретил как родного. За жизнь блатную спросил, поинтересовался, чем дальше будет заниматься, и намекнул, что есть возможность Гурама «короновать» по приезду в лагерь. У крепкого чернявого Гурама аж глаза загорелись от такого подарка судьбы, и он стал еще пуще доказывать свое уважение и преданность воровскому миру. На следующий же день, отмороженный грузин избил сокамерника Водяного, а когда в камеру ворвалась охрана, порезал «заточкой» сержанта Внутренних войск. По водворению в карцер Патарашвили напоминал грузинский шашлык, облитый кровавым кетчупом. Семь охранников не теряли времени даром: свистели резиновые дубинки в коридоре СИЗО, вскрикивал «шашлык» под беспощадными ударами. Скулила в углу, привязанная к решетке овчарка. Прошло две недели, но Гурама никто не выпускал из ШИЗО. Через неделю беспредельщик начал потихоньку сходить с ума. Стены любили разговаривать по ночам, водосточные трубы играли какую–то далекую мелодию. Солнечный свет почти не пропускали прутья решетки. Гурам разговаривал сам с собой, пока стены спали днем, а ночью вставлял в уши клочки тряпки из разодранного матраца и до боли сжимал глаза. На десятый день, он не выдержал и начал долбить ногами в стальную дверь:

– Суки дранные!!! Выпускайте бл..ь, где начальник???

В коридоре было тихо как в заброшенном ангаре, только сквозняк пел песню на скрипучих петлях приоткрытой двери в конце коридора. Никто не собирался его вытаскивать. Он здесь ОДИН…

Ааааа… тишину разорвал истошный крик рецидивиста, но стены тут – же поймали его и разорвали на непонятные обрывки.

***

– Посмотрите, по–моему – это отличный экземпляр! – восхищенно сказал крепыш в серебристом костюме и протянул папку с бумагами седому профессору в тоненьких очках.