Проект «Изоляция»
Шрифт:
Нарс продолжал смотреть женщине вслед. Красивая, стерва! Княгиня – в отличие от него, он всего лишь барон. А фигурка… Он на секунду позволил себе неуместные мысли. И волосы… Её чудесные волосы, рассыпавшиеся по чёрной коже плаща, волосы цвета платины, белые, густые, достигающие тонкой талии. И темно-синие глаза, от одного взгляда которых бросает в дрожь. Лицо породистое: правильный прямой нос, высокий лоб, широкие скулы и острый подбородок. Но характер…
Дойдя до места первого флот-капитана, Файра фон Касс величественно уселась, закинув ногу на ногу. Чёрный высокий сапог облегал и вырисовывал каждую чёрточку великолепной
Нарс с трудом заставил себя отвернуться. Ему ничего не светило с этой женщиной, хоть он и барон, а за эту победу, может быть, станет графом и национальным героем – спасителем планеты. Но… Файра фон Карс останется для него недосягаема. Она племянница императора – одна из первых претенденток на трон империи.
– Адмирал, флагман готов перейти на сверхсветовую, – доложил второй флот-капитан.
– Благодарю, Дорк, что с остальными кораблями?
Помощник не успел ответить, поскольку именно в этот момент начали поступать отчёты капитанов. Через три минуты, перейдя на сверхсветовую, остатки флота ушли к планете.
Часть первая
Несогласные
– Не выходит, – посмотрев на экран монитора, произнёс человек в белом халате. – Ни черта не выходит.
Он устало опустился на стул и уставился в стену. Несколько минут сидел неподвижно, потом провёл рукой по густым седым волосам, словно поправлял пробор:
– Как же я устал…
Поднявшись, дошёл до небольшого агрегата, напоминающего кофеварку, и, достав из шкафчика пакет с какими-то травами, быстро перемолол их, после чего ссыпал в машину и залил водой. Агрегат исправно зажужжал, и через несколько секунд по огромной каменной пещере поплыл аромат крепкого настоя, очень похожего на запах кофе. Мужчина склонился к самому агрегату и глубоко вдохнул.
– Одиннадцать циклов не видел нормального кофе в зёрнах, – грустно сообщил он пустоте.
Слово-то какое дурацкое: «цикл». Как раньше было хорошо – год, и всё, а теперь цикл. А всё потому, что здесь в году триста дней, а не триста шестьдесят пять.
Он недовольно посмотрел на свои часы: стекло треснуло, позолота слезла, но они исправно показывали время. Хоть это осталось неизменным, и слово «час» осталось в лексиконе. Бардак с этими языками. Понятно, что потомки древней цивилизации доминируют, но на хрена идти у них на поводу?
Кофеварка последний раз мигнула светодиодом и выключилась. Мужчина взял давно не мытую чашку и налил почти чёрную горячую жижу. Отхлебнув, повернулся к мониторам, стоящим вокруг двух белых саркофагов.
– Странно, – снова произнёс он, – больше трёх тысяч циклов прошло с момента последнего использования, а они по-прежнему беленькие, словно с конвейера.
Ответа на данный вопрос не существовало, да и некому его дать: вокруг голые каменные стены – и больше ничего.
Пять лет назад по этим коридорам и залам ходили десятки людей, последний оплот свободных кланов, база Отчаянных мертвецов. Небольшого и слабого клана, жившего в самом конце горной гряды, разрубающей континент надвое. Ими особенно не интересовались, поэтому и занялись в последнюю очередь. Северная окраина, дальше только океан, затянутый почти черным льдом. Странно в этом мире: всё либо чёрное, либо сиреневое.
За последние десять лет мужчина
Сейчас наверху минус тридцать пять, ледяной ветер гоняет чёрный сухой снег, но это последние дни зимы: ещё немного – и в этот медвежий уголок придёт весна.
Мужчина посмотрел на мониторы. За три минуты данные не изменились. Земляне и примкнувшие к ним местные вывезли отсюда всё, кроме этой лаборатории. Каких трудов стоило уговорить директора ковчега оставить здесь оборудование, и в результате – провал. Мужчина поставил на столик чашку и устало протёр глаза. Сколько часов он не спал? Тридцать, сорок? Он не знал. День наверху, или ночь? Он так устал…
– Ева! – позвал он.
Из воздуха возникла трёхмерная голограмма блондинки. Тонкий, почти невидимый луч, тянущийся к ней из маленькой коробки, лежащей на столе, говорил о том, что она… Хотя почему? Она живая, намного живее, чем многие из тех, кого мужчина знал. Искусственный интеллект воссоздал любимую вариацию длинноногой грудастой блондинки, с забранными в хвост волосами и изящными очками. Белая блузка расстёгнута на две пуговицы, чёрная юбка чуть ниже колен, всё напоминало образ учительницы из дешёвого порнографического фильма. Но мужчине в белом халате было всё равно: ИИ имел право на любой образ.
– Ева, – повторил мужчина, – выведи на монитор последние результаты.
Над маленькой коробочкой ноутбука, оснащённого ИИ, развернулся голографический экран, по которому побежали цифры и цепочки ДНК.
Мужчина подсел к столу и снова потёр глаза.
– Как же я устал… – прошептал он.
– Вам надо отдохнуть, – обеспокоенно заметила блондинка, – вы не спали более двух суток. Ваше КПД сейчас равняется…
– Отстань, – попросил мужчина. – Расчёты верные, – снова раздалось его бормотание, – но…
Чёртово «но», он устал с ним бороться. Казалось, нет ничего проще: взять ДНК и вырастить из неё то, что тебе надо. Но нет! То, что великолепно работало на свиньях, коровах, баранах, не работало на мыслящих существах. Получить тупую оболочку просто, но как сделать из неё полноценный организм, который может думать, действовать, и будет способен на созидание? Тем более что человеку в белом халате предстояло невозможное: ему нужны конкретные люди. Все, кто занимался проектом, ушли, теперь здесь остался старик и молодой парень, который, как и он, слепо верил. На все протесты отвечал девизом спецназа: «Невозможное мы делаем сразу, чудо требует некоторой подготовки».
Парень пошёл за ним, лишившись своего положения, семьи, перспектив. Он блистал, он был звездой, и, несмотря ни на какие потери, не сдавался. С каждым днём это мучило седого мужчину, перешагнувшего пятьдесят пять, всё сильнее, но он знал, что прав, и задача решаема. Три года, три года он бился над ней в одиночку, выстраивая теорию. Потом ещё три билась лаборатория, и вот теперь два года они работают вдвоём. Раз в месяц перед воротами базы садится транспортный сокол, из которого им выбрасывают продукты.