Проект Каин. Адам
Шрифт:
Дочитав, он осторожно, словно это было какое-то ядовитое растение, отложил листок в сторону. На лице Торопова застыло недоумение.
— Это что, шутка? Комендантский час?
Майор посмотрел на него и ответил:
— Необходимо, чтобы вы оказали сотрудничество вооруженным силам своей страны. Требуется полный контроль над средствами массовой информации, контроль над всеми городскими коммуникациями. Введение комендантского часа необходимая мера для обеспечения безопасности жителей города. К тому же…
Слушая эту
— Хорошо, хорошо, я вас понял, — мэр махнул рукой, перебивая майора. Он снова посмотрел на листок и поэтому не заметил, как в глазах военного мелькнуло что-то, а по лицу (по той его части, что виднелась из-за респиратора) пробежала тень. Один из солдат сопровождения приглушенно кашлянул в респиратор.
— Что такое этот «Каин»? — поинтересовался мэр. Он исподлобья взглянул на майора, который стоял перед столом чуть ли не по стойке смирно.
— Это секретная информация, — ответил военный, в голосе не было ни грана эмоций.
— Простите, что вы сказали?
— Повторяю: это секретная информация. Вы не имеет права ее знать.
Торопов медленно встал и угрожающе завис над столом. К лицу прилила кровь.
— Ах, значит, не положено? То есть я достаточно хорош, чтобы слушать приказы солдафонов, но недостаточно хорош, чтобы знать, из-за чего весь этот сыр-бор? Получается так, да? Знаешь что? Да пошел ты нахер отсюда, понял?! Я немедленно звоню губернатору и посмотрим, что вы скажете, когда…
Движение майора было настолько быстрым, что собравшиеся за столом не успели ничего понять. Сначала мэр отчитывал солдата, тряся перед его носом пальцем, а в следующую секунду вдруг навалился всем весом на стол и что-то орал. Чиновники вскочили со своих мест, ошеломленные внезапностью произошедшего. Майор медленно, словно бы ленивым жестом стянул с лица респиратор, обнажая тонкие губы, кривящиеся в неприятной, холодной усмешке. Увидев ее, Торопов отвел взгляд: вечером он говорил жене, что так мог улыбаться — если эту гримасу можно было назвать улыбкой — только полный псих.
— Слушай меня, жирная свинья. Я скажу это только один раз, и поэтому советую тебе заткнуть пасть и послушать, потому что я не люблю, когда меня перебивают. Мы берем ситуацию в свои руки, хочешь ты этого или нет. И ты должен благодарить Бога, что мы вообще помогаем тебе в решении возникшей проблемы, потому что если судить по твоему виду, то ты не сможешь даже вытереть собственную задницу, если неожиданно обделаешься. Поэтому отойди в сторону и не мешай нам делать нашу работу, понял? Я спрашиваю, понял?
Он ткнул уголком папки из кожзаменителя в лицо мэра.
— Да, да, я понял, понял! — крикнул тот и упал в кресло, прижимая к груди правую руку.
— Молодец. Поэтому делай все в точности, как написано на этой бумажке, и
— Да, да, да, я понял, я понял… — простонал мертвенно-бледный мэр. Он не отводил взгляда от холодных карих глаз майора и от его тонкой улыбки.
Военный кивнул, натянул на лицо респиратор, развернулся на каблуках и пошел к выходу из кабинета. Чиновники отошли в стороны, стараясь не попадаться на пути этого несомненно сумасшедшего человека. Неожиданно майор остановился почти на самом пороге кабинета и сказал, не оборачиваясь.
— Да, еще одно. У всех здесь собравшихся может возникнуть вполне естественное желание рассказать о произошедшем… м-м… инциденте кому-либо. Так вот, не стоит этого делать, поверьте мне. Слухи имеют свойство распространяться совсем как зараза, а вам бы, я думаю, не хотелось, чтобы кто-нибудь рассказал об этом мне. Полагаю, вы понимаете, о чем я говорю?
Он подождал несколько секунд, потом кивнул, вполне удовлетворенный тишиной за спиной и вышел за дверь.
— Да, и прими душ, толстяк, ты явно пахнешь не розами, — раздался уже откуда-то из коридора голос майора.
Чиновники переглянулись. Торопов подошел к замершему с открытым ртом мэру.
— С вами все в порядке, Иван Сергеевич, быть может стоит вызвать…
— Заткнись, — мэр пустыми глазами смотрел на приоткрытую дверь кабинета. — Заткнись, возьми листок и начинайте делать все, что там написано.
Во вторник промелькнуло всего несколько сообщений о распространении «кишечной эпидемии» в городе: вооруженные силы взяли под контроль средства массовой информации. Сейчас главным было не допустить распространения паники среди людей, но, что еще более важно, нельзя было, чтобы кто-то заподозрил в этом свое собственное правительство. Это было приоритетной задачей и основным, на что упирал президент, отдавая приказы. Но мало кого интересовали новости о какой-то болезни. Гораздо больше людей беспокоило происходящее на улицах. А происходило много чего интересного.
Нападения на людей участились, но местные власти не связывали это с эпидемией, да и не было для того причин. Кому бы пришло в голову связать воедино больных и агрессивных психов на улице? Да никому: скорее уж их принимали за алкашей и наркоманов, либо просто хулиганов, а между тем все пострадавшие становились вирусоносителями. Больных теперь отвозили в карантинный блок на территории местной войсковой части за городом, где им оказывали необходимую помощь… какую могли. Многих, кто только подозревалсяна возможность контакта с больными, изолировали в нескольких корпусах Санатория (так в городе называли закрытый военный городок) под круглосуточной охраной военных.