Проект "Ковчег"
Шрифт:
Сашка еще несколько раз перечитал написанное, затем ввел тест в программу для шифрования под кодом Западного фронта, и, выбрав частоту радиообмена между штабом фронта и Генеральным штабом, мгновение посомневавшись, нажал «Передать в эфир». В тот же миг компьютер сопряженный с рацией базы отправил сообщение адресату[v]. Все, теперь остается только ждать ответа от руководства СССР. Сашке стало даже как-то легче на душе – решение принято, сомнения бесполезны, а значит, как говорил кто-то из древних: «Делай, что должно и будь, что будет»[vi].
Первый доклад Верховному генерал-майора в качестве Начальника оперативной
– Что предполагаете предпринять, для исправления ситуации, товарищ генерал-майор? – голос Сталина был спокоен, но напряженный взгляд и подрагивающая в руке потухшая трубка, выдавали его волнение.
– Меры принимаются, товарищ Верховный Главнокомандующий, в Москве из ополченцев формируются 2-я Московская стрелковая и 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизии, формирование будет завершено к 24-му октября, сформированные на сегодняшний день подразделения дивизий привлечены к пресечению паники в городе. Силами гражданского населения и тыловых частей на подступах к городу готовятся оборонительные укрепления. Угрозы прорывов, будем купировать маневренными резервами.
– Хорошо товарищ Василевский, партия и советский народ верят в свою армию и ее Генеральный штаб. А сейчас Вы поедете к себе и будете отдыхать, в сложившейся обстановке Вы нам нужны со свежей головой, а не падающим от усталости. Василевский замялся.
– Что-то еще товарищ генерал-майор? – в голосе Сталина проскочило раздражение. Василевский вдохнув, как будто собрался нырнуть в воду, произнес:
– Сегодня в 16-44 в Генеральный штаб на Ваше имя поступила шифрованная радиограмма под шифром Западного фронта.
– И что такого мне хочет сообщить товарищ Жуков, что постеснялся воспользоваться ВЧ[viii]?
– Это не Жуков, товарищ Сталин, мы связались с Западным фронтом, они такую шифровку не отправляли.
– Ви хотите сказать, товарищ Вассылевский, что кто-то посторонний можэт использовать наши шифры уровня фронта, передавая личные сообщения Верховному главнокомандующему?! – в голосе Сталина проявился сильный акцент.
– Да, товарищ Сталин, но шифровка очень странная.
Сталин резко протянул руку к Василевскому:
– Давайте!
Генерал-майор открыл папку и передал Верховному бланк шифровки. Сталин впился глазами в текст, написанный мелким аккуратным почерком.
– Черт знает что такое!
– посмотрев на Василевского он спросил, - Как быстро мы сможем сменить коды шифров, товарищ Начальник оперативной группы?
– В текущей обстановке это невозможно товарищ Сталин, мы не можем допустить потерю оперативного управления даже на час, а это обязательно произойдет при смене кодов.
Сталин задумался:
– Хорошо, Ви свободны, товарищ генерал-майор, я подумаю, что со всем этим дэлать. Василевский кивнул, и четко, по-военному развернувшись, направился к массивным дверям. – Товарищ Василэвский?
– Да, товарищ Верховный главнокомандующий? – Александр Михайлович развернулся к Сталину.
– Приказ об отдыхе не отменяется.
Василевский устало кивнул и вышел из кабинета. А Сталин, с минуту посмотрев на закрывшуюся за генералом дверь, еще раз взял в руки бланк шифровки, перечитал текст и, подняв трубку телефона произнес:
– Народного комиссара внутренних дел ко мне. Срочно! – и задумчиво стал набивать табаком из распотрошённых папирос трубку. Все было очень и очень плохо. Отвратительно все было. Если враг нашел способ вскрывать шифры такого уровня, то все приготовления, все их планы идут коту под хвост. Нет, ну какие наглецы! Значит, лично в руки информацию передадут! Но смелые наглецы, или глупые. А если это все-таки инициативник высокого уровня специально показывает свою осведомленность. Тогда, есть вероятность, что Абвер пока к ключам шифров доступа не имеет. А значит, с делегатом связи от этих неизвестных придется встречаться. И встречаться придется лично. Если есть хоть малейший шанс избежать попадания кодов к врагу, он обязан его использовать, даже если получится оттянуть этот момент и то оно того стоит. Да и интуиция, которой он привык доверять еще со времен бакинского подполья, просто кричала, что так будет правильно. А риск? Риск конечно есть, куда без него. Тем более по каналам разведки поступали сигналы, что Абвером готовиться на него покушение. Но для того, чтобы свести этот риск к минимуму у него есть Власик, пусть работает. Ну а если шифровка все-таки чья-то глупая шутка, то с этим разберется товарищ Берия, который сейчас сюда едет.
Срочный вызов к Сталину Берию не удивил, после принятия вчерашнего Постановления ГКО «Об эвакуации столицы СССР» в городе возникла паника, которую не безуспешно подогревали немецкие диверсанты, из небытия опять проявился «Союз спасения Родины и революции» с призывами о свержении власти, поднял голову криминальный элемент. Советские и партийные работники, которые должны нести ответственность за организованную эвакуацию, первыми в спешке покидали город, из-за чего на местах творился хаос. Трамваи не ходили, метро не работало, продовольственные магазины были закрыты, что еще больше разжигало панические настроения. Для пресечения безобразий, силами НКВД и частей ополчения, проходящих формирование в Москве, проводилось патрулирование, на выездах из Москвы устанавливались заставы. Берия только что вернулся из объезда таких застав. Поступили сигналы о случаях мародерства, необходимо было разобраться на месте. Быстро собрав в папку документы, необходимые для доклада, нарком выехал к Сталину.
Кремль выглядел безлюдным. Зайдя в приемную, Берия вопросительно глянул на Поскребышева. Тот, кивнув, поднял трубку телефона и доложил:
– Товарищ Сталин, прибыл Народный комиссар внутренних дел, - выслушав ответ, положил трубку и махнул головой на дверь кабинета, - проходите, ждет. Открыв тяжелую дверь, нарком вошел в кабинет. Сталин стоял у карты, спиной к двери. Не оборачиваясь на вошедшего, произнес:
– Проходи, Лаврентий, садись.
Берия, пододвинув стул к рабочему столу Верховного, молча сел, положив перед собой папку с документами. Нарком окинул взглядом кабинет. Даже здесь чувствовалось запустение, связанное с подготовкой к эвакуации, царившее повсюду в городе. Стеллаж, на котором раньше стояли книги, был пуст, ковровые дорожки с пола убраны. Сталин отвернулся от карты, подошел к столу, не садясь, закурил и стал молча ходить по кабинету. Потом внезапно остановился и спросил: