Проект «Минотавр»
Шрифт:
– Да услышь ты меня, наконец! – снова прокричал Артист, уже доведенный до белого каления. – Твой брат жив! Мы с Максом сели в тачку, обложились «брониками» и вытащили его из-под обстрела в переулке, где на вас напали. Тот, кто стрелял в него, немного промахнулся, пуля вдоль черепа скользнула, только скальп чуток сняла. Врач сказал, что шрам останется, но рана не смертельная. Вот ранение в легкое гораздо серьезнее. Реабилитация понадобится. Было обширное внутреннее кровотечение, но операция прошла более-менее успешно. Так что если повезет – оклемается. Но ты же знаешь своего брата –
Кузьма, пока Артист говорил, молча слушал. Прошло больше минуты, прежде чем сталкер заговорил. Артист уж было подумал, что и сейчас не удалось убедить упрямца, как вдруг тот спросил:
– Ты зачем сюда пришел, Артист?
Макс вопросительно посмотрел, интересуясь, каков будет ответ. Артист лихорадочно соображал, как будет лучше: придумать что-то или сказать правду? Но внутренний голос подсказывал, что, как и с Антониной, сейчас лучше не мудрить.
– Мне нужны данные с того счетчика аномалий, который вы забрали у раненого военстала. Я думаю, что в нем сохранены координаты местонахождения лаборатории, которую я пытаюсь найти. Ты наверняка об этом слышал. Кто-то считает, что я ищу сокровищницу, но уверяю тебя, ее там нет, а есть лаборатория, которую нужно уничтожить, иначе всех в этом долбаном мире ждет беда.
И снова наступила тишина. Неизвестно, над чем думал и что решал Кузьма, но радовало хотя бы то, что больше не сыпал проклятиями и не стрелял.
– Как думаешь, поверил? – шепотом спросил Макс.
Артист пожал плечами. Он уже не знал, что еще предпринять, какие аргументы привести. Оставалось только ждать ответа сталкера.
Прошло несколько минут, но тишина по-прежнему властвовала на прогалине.
Макс осторожно сместился и чуть высунулся. Ни выстрелов, ни брани.
Вернулся обратно и пожал плечами, сопроводив жест недоуменным взглядом.
– Кузьма? – позвал Артист.
Никто не отозвался.
– Кузьма? Мы можем выйти? Ты не будешь стрелять?
Где-то в глубине леса щебетали птицы, раздался глухой треск сухой ветки, надломившейся под собственной тяжестью, в вершинах деревьев шумел легкий ветерок, но не доносилось ни человеческого голоса, ни лязганья затвора автомата, вообще ничего, что говорило бы о присутствии неподалеку вооруженного сталкера.
– Может, затаился? – предположил Макс. – Ждет, когда выйдем?
– Так можно до филькиного заговенья сидеть.
Он снял с шеи ремень автомата и поднялся.
– Кузьма! Я выхожу! Автомат над головой! Не стреляй!
Никто и не стрелял. Артист постоял так с минуту, потом посмотрел на Лощину.
Тот сидел ухмыляясь и жуя травинку:
– Хорошо смотришься. Покрутись-ка.
– Да пошел ты. – Он опустил руки и вздохнул, потому что понял то, о чем несколько секунд назад догадался Макс, отчего и подкалывал: Кузьма ушел.
На поиски и обезвреживание ловушек они потратили почти час. Когда зашли на поляну, та казалась совершенно необитаемой. Кузьмы и след простыл. Даже гильз не осталось, а ведь он выстрелов пятьдесят сделал.
– Осторожнее, и
Макс кивнул. Вместе они обследовали прогалину вдоль и поперек, но не нашли даже намека на схрон. Кузьма так и не объявился.
Макс досадливо сплюнул и спросил:
– Что делать будем?
– Возвращаться.
– Вот Сувенир поглумится.
– Еще как, – согласился Артист.
Решили ненадолго продолжить поиски, но сумели обнаружить лишь ржавую банку из-под тушенки.
– Сдается мне, что где-то здесь, среди аномалий, имеется еще один проход, который ведет либо на еще одну поляну, либо прямо к схрону, – почесал голову Артист. – Но чтобы обнаружить его, потребуется уйма времени.
– Либо Кузьма просто-напросто ушел через черный ход.
– Ага… Элвис па-а-а-акинул здание… твою ж мать-то!
В сердцах он пнул найденную жестянку, и та угодила в аномалию, сработавшую с громким хлопком, заставившим нервно вздрогнуть.
– Чтоб тебя, Артист! – воскликнул Макс, успевший присесть и вскинуть автомат.
– Ладно, не паникуй. Пошли домой. Давай только парочку артефактов прихватим, которые по дороге сюда видели, чтобы не совсем впустую сходить.
До границы Зоны оставалось с пяток километров – всего несколько часов пути. Та часть ходки, когда можно немного расслабиться: основные опасности позади, до патрулей далеко, и все, что нужно, – внимательно следить за показаниями счетчика и размеренно шагать. Подобная иллюзорная безопасность сгубила многих, особенно опытных сталкеров. Артист же с Максом к последней категории не относились, поэтому перемещались крайне медленно и с осторожностью.
– Вот скажи, Артист, как тебе удается не унывать? Я же так понимаю, что все время поисков лаборатории тебя преследовали неудачи?
– Ну… да.
– Вот я об этом и говорю. Другого бы мой вопрос разозлил, я так вообще мог в рыло дать, особо если в настроении соответствующем пребывал бы, а тебе хоть бы хны. Идешь, делаешь вид, что тебя не касается. Завидую твоей выдержке.
– Дело не в выдержке, а в привычке и психологической уловке. Нас давно еще препод по актерскому мастерству научил. Представляешь внутри себя такую колбу стеклянную и все, что неприятного происходит, в нее сбрасываешь и мысленно водой заливаешь. Часть случившегося растворяется, что-то в осадок превращается, оставшееся, конечно, всплывает, и от этого никуда не денешься. Но это уже не те чувства и ощущения, что были вначале. Их уже можно более-менее спокойно пережить, осмыслить, понять и принять. А остальное – вылить.
– Ты сейчас серьезно?
Артист не сомневался, что Макс в этот момент с удивлением смотрит ему в спину.
– Да.
– Хм… Так, а если колба расколется?
– Макс, не тупи. Колба воображаемая, поэтому ты можешь сделать ее настолько крепкой, насколько захочешь.
– А, ну да… – проговорил товарищ и погрузился в размышления.
– У тебя что-то случилось?
– Да нет, забей.
– Ладно…
Артист вдруг резко остановился и прислушался. Макс тоже сразу замер и принялся настороженно осматриваться.