Проект «Нужные дети»
Шрифт:
Сытин благоразумно промолчал на этот пассаж и счел за лучшее побыстрее ретироваться, а Энгельс вынул новую сигарету, потом открыл бар, замаскированный цифровой репродукцией Шишкина «Утро в сосновом бору», плеснул себе в бокал на два пальца коллекционного «Курвуазье» и снова уселся за ноутбук.
Прихлебывая густую ароматную жидкость и глубоко затягиваясь чарутой, директор ГПИ какое–то время бесцельно рыскал по Интернет–блогам, пока в углу экрана не замерцала иконка вызова скайп–связи. Энгельс ткнул в нее курсором, всплыло диалоговое окно,
— Директор санатория «Лапшинка». Слушаю, — настороженно произнес Энгельс.
— Приветствую, Владимир Генрихович, — раздался искаженный скремблером голос. — До меня дошли слухи, что у вас какие–то проблемы? Надеюсь, не фатальные?
— Ни в коем случае, Алексей Михайлович, — узнал его Энгельс. — Работы по всем проектам идут по графику. Мы даже могли бы ускорить основное направление, но тут нам действительно мешают…
— Кто же?
— Есть некий научный центр. В известной степени, они — наши конкуренты.
— Вы имеете в виду центр «Юность мира»?
— Именно. Они располагают значительным научным потенциалом, который бы очень пригодился нам. Однако все наши попытки…
— Не волнуйтесь, Владимир Генрихович. Скоро вашим исследованиям никто не будет мешать. Есть высокое решение о закрытии «Юности» в связи с нецелесообразностью дублирования изысканий и распылением как раз научного потенциала. После новогодних каникул Группе перспективных исследований будут переданы все активы и кадры центра «Юность мира». А точнее, сама Группа будет перебазирована на территорию теперь уже бывшего центра. Вы же остаетесь на посту директора. С чем вас и поздравляю!
Энгельс шумно сглотнул слюну.
— Спасибо за доверие, Алексей Михайлович!
— Работайте спокойно, Владимир Генрихович! И помните, мы ждем от вас скорейших и важнейших результатов. От них зависит будущее России! Да, кстати, сейчас вам будет сброшена весьма полезная информация об основных фигурантах конкурирующей структуры…
Диалоговое окно скайп–связи свернулось. Энгельс шумно выдохнул и откинулся в кресле с бокалом коньяка в одной руке и чарутой в другой. Лицо директора разгладилось и просветлело, в углах напряженных губ обозначилась довольная улыбка. Он медленно выцедил бокал до дна, сделал глубокую затяжку, прикрыл глаза и выпустил тонкую и длинную струйку дыма.
Тем временем мурлыкнул сигнал приема почтового сообщения. Владимир Генрихович кликнул на значок вложения. Раскрывшийся файл содержал полный список ведущих сотрудников научного центра «Юность мира», а также их фото и короткие биографические справки. Директор ГПИ тщательно скопировал файл на флэшку и в «наладонник».
— Вот теперь поработаем! — прошептал он в пространство. — Добро пожаловать в ад, господин Зухель!..
***
Едва Белогор и Пустельга вернулись в «Юность», к волхву в кабинет явился Медведь. Сотник выглядел уставшим и озабоченным.
— В чем дело, Серж? — нахмурился Белогор. — Что еще случилось, пока нас не было?
—
— Он кто? — перебил Белогор. — Командир?..
— Да нет, просто боец… Командира ихнего мы же того… подстрелили.
— Умер?
— Вроде жив. Пули–то резиновые были…
— Ладно. И что говорит этот боец?
— Он сообщил, что участвовал в доставке в санаторий «Лапшинка» группы детей.
— Когда? Что за дети?
— Порядка пятнадцати человек, всем лет по девять–десять, кажется, из Сибири…
Белогор поиграл желваками, прошелся по кабинету.
— Вот уроды! — Он сжал кулаки. — Хоть налет на них делай…
— Да запросто! — оживился Медведь. — Ты только скажи, Стас.
— Нет, так не пойдет. Нужно сначала собрать побольше информации, провести разведку. Мы тут с Глебом кое–чем разжились. Он сейчас как раз изучает трофеи. Ты вот что, Серега, займись–ка разведкой. Подбери ребят, технику…
— Понял. Сделаем! — И повеселевший сотник исчез.
Белогор несколько секунд постоял в задумчивости, затем решительно подошел к столу и нажал клавишу внутренней связи.
— Пустельга, ты у себя?
— Да, Стас. Заходи, есть новости…
Едва волхв объявился в дверях лаборатории информатики, эспер возбужденно заговорил:
— Представляешь, эти чмошники, оказывается, ребятишек по всей России собирают! В основном, бездомных, бродяжек. Их привозят или сразу в санаторий, что в Лапшинке возле Внукова, или к этому Стершину. В любом случае ребят подвергают психологической обработке, используя самые грязные и опасные для здоровья методы внушения и психологического зомбирования. Как правило, сразу ставится блок послушания и подчинения старшим…
— Мне только что сообщил Медведь, — перебил Белогор, — что они перешли на похищения детей!
— Это как?!
— Один из пленников сказал, что участвовал в доставке партии ребятишек аж из Сибири!
— Ни хрена себе!..
— Похоже, им перестало хватать бродяжек. Или они резко увеличили объемы исследований. — Белогор потер виски. — Пустельга, покопайся в архиве электронной почты этого мерзавца, может быть, найдешь, откуда привезли ребят? Наверняка он держал связь с поставщиками по «мылу».
— Легко! — Сергей азартно застучал по клавиатуре компа. — Я как раз начал читать переписку господина Стершина…
На несколько минут в лаборатории повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом вентиляторов аппаратуры и стуком клавиш. Белогор напряженно покачивался с пяток на носки, поглядывая через плечо друга.
— Есть! — наконец провозгласил Пустельга, удовлетворенно откинувшись на спинку стула, и ткнул пальцем в экран. — Полюбуйся, Стас! Пишет некий Будильник: «Борзые щенки в количестве пятнадцати штук будут доставлены в питомник не позднее 1 января нового года».