Проект «Омега». Воспоминания о будущем.

Литвин Виталий

– Двадцать четвертый отдел, специальное управление «Омега», особого подчинения, – после чего достал из папки лист с диагональной красной полосой и также придвинул ко мне.– Ознакомьтесь, краткая справка – сказал он, предваряя мои вопросы.

Из документа следовало, что специальное подразделение «Омега» было создано в 1969 году на базе Сибирского военного округа, по сути, является автономным подразделением специального назначения с широким кругом задач и исключительными полномочиями, входит в одноименное управление в подчинении Совета безопасности. Перечень задач впечатлял, основной же задачей было действие подразделения в условиях после глобального

конфликта с применением ядерного оружия и других средств массового поражения. Грифа секретности на документе не было, из чего я сделал заключение, что этот документ сугубо внутреннего пользования и никогда не покидал пределы этого объекта.

– С более подробной историей подразделения вы сможете ознакомиться позже, так же как и с другими сведениями в случае положительного решения с вашей стороны. Скажу лишь одно: официально нашего управления нет. Со времени создания его несколько раз передавали в подчинение различным ведомствам и структурам, в итоге пришли к тому, что имеем, неизменным оставалось только одно: высший приоритет секретности, больше скажу – многие за это отдали свою жизнь.

«Интересно, добровольно отдали или помогли?» – возникла шальная мысль. Вслух же я произнес:

– Вы действительно считаете, что подразделение, насколько я понял, не самое многочисленное, может повлиять на обстановку после ядерной войны?

Я особо подчеркнул слово «после».

–Не просто повлиять, а изменить, – твердо произнес полковник.

Так, либо я тороплюсь с выводами, либо напротив меня не совсем вменяемый человек, создавший собственную реальность и потерявший связь с грешным миром. На солнечный удар не похоже. Не говоря уже о возможности самого глобального конфликта, о вероятности которого споры не утихают с момента создания ядерного оружия. Видимо, сомнение отразилось на моем лице, потому что мой собеседник резко переменил тему.

– Вы верите в возможность глобальной войны? – спросил он так, как будто спрашивал меня, верю ли я в призраки, домовых или зеленых человечков.

При этом он извлек очередной документ и придвинул его ко мне. Я с сомнением посмотрел на многостраничный документ, озаглавленный как аналитический отчет. Не получив от меня ответа, он продолжил:

– В двух словах. В 1947-м учеными-ядерщиками был создан проект под названием «Часы Судного дня», символизирующие время до начала ядерного катаклизма, на этих часах сейчас 23:59, на наших часах, образно говоря, 00:00, мы катастрофически опаздываем, время работает против нас. Ознакомьтесь, – он кивнул на документ, встал из-за стола и прошел в зону отдыха.

По мере изучения документа со всевозможными ссылками, справками и пояснениями, становилось очевидно, что пребывать в неведении куда приятнее. Это не было фантастикой или бредом больного воображения. Сухим научным языком отчета, основанного только на фактах, говорилось о том, что человечество не просто стоит на пороге Бездны, а уже заглядывает в эту Бездну. Прошло около часа, это трудно было сразу усвоить, тем более переварить. Я не заметил, как прошло время, полковник уже сидел за рабочим столом и внимательно смотрел на меня.

– Это правда? – сухим голосом спросил я, хотя уже заранее знал ответ. Не доверять отчету не было никаких оснований.

– К сожалению, да. Более того, этот отчет не единственный в своем роде, этот один из самых оптимистичных, – он указал на листы, лежащие передо мной. – Кроме того, в нашем распоряжении оказались отчеты иностранных специалистов: основные выводы, за исключением деталей, совпадают. Вероятность

наступления глобальной катастрофы стопроцентная. Мы живем в угрожаемый период, это надо принять.

– И ничего нельзя с этим поделать? – наивно поинтересовался я, уже нисколько не заботясь о том, как буду выглядеть со стороны, мою небрежность как ветром сдуло.

– Совершенно верно, катастрофа неизбежна. Пока неизвестно, что послужит толчком к этим событиям, но это также очевидно, как и накануне Первой и Второй мировых войн. Сроки наступления событий просчитать невозможно, это может произойти как сегодня, так и через пять лет, но то, что в ближайшем, обозримом будущем, это точно.

– Вместо того чтобы направить все ресурсы и усилия на предотвращение катастрофы, было принято решение закрыться под землей и переждать гибель цивилизации, я правильно понял? – постепенно выходя из себя и чувствуя, как безнадежно рефлексирую, произнес я.

Виталий Семенович выдержал паузу, давая мне успокоиться, и продолжил:

– Не совсем так, предотвратить невозможно, однако минимизировать ущерб – вполне посильная задача. Мировая система безопасности разбалансирована до критических значений, все участники процесса это понимают, но не в состоянии контролировать. При любом исходе катастрофа произойдет. Даже если ключевые участники процесса полностью откажутся от запасов оружия и его уничтожат, это лишь отодвинет порог событий не далее, чем на пять лет от прогнозируемых. В таком случае эти участники с большой долей вероятности перестанут существовать. Поэтому наряду с мерами по предотвращению, а точнее по замедлению процессов, ведущих к катастрофе, ряд государств разработали и успешно осуществляют проекты, аналогичные нашей программе «Омега», хотя доподлинно это неизвестно, есть лишь косвенные данные. «Зона-51» – скорее всего, один из них. Наиболее продвинувшиеся в этом имеют все шансы пережить апокалипсис цивилизации и получить сравнительно хорошие условия на старте в постъядерном мире. Рассматривались и другие варианты катастроф, однако со временем вероятность глобального ядерного конфликта, бесспорно, вышла на первое место.

Первым моим желанием было свернуть разговор, выбраться из этого подземелья, забыть все как страшный сон – плевать на неприятные процедуры и невозможность вернуться обратно. Вслед за этим приходило понимание, что бежать по сути некуда, это точно не мое. Не скажу, что меня окончательно убедил прочитанный отчет, нет, он, скорее всего, стал лишь катализатором, позволившим сложить в единое целое множество разрозненных фактов, дремавших на краю сознания. Те факты, которые раньше вызывали лишь мимолетную тревогу или недоумение, сложились в цепь событий. Слишком велика была безоговорочная вера в силу разума, хотя периодически я и убеждался в обратном. Если на пути в бункер у меня еще оставались варианты и пути для отступления, то сейчас их уже нет.

– Почему именно я?– я адекватно оценивал свои возможности, и этот вопрос не давал мне покоя.

– Скажем так, вы нам подходите, – с этими словами он уложил на стол очередную папку, которая оказалась моим личным делом за период службы в Вооруженных Силах РФ, извлек один единственный лист и продолжил: – Егоров Константин Сергеевич, 32 года, старший лейтенант запаса. Средняя школа, призыв в армию. Части специального назначения, через год направление на обучение в военный институт Министерства обороны. Распределение в Дальневосточный военный округ, спустя три года увольнение в запас. Правильно излагаю? – полковник задал риторический вопрос.