Проект Повелитель
Шрифт:
– Стронуть с теплого места их будет трудно. Печка, дом, крыша над головой.
– Угу.
Когда я прошел пол-огорода, дед, все еще подпиравший забор, крикнул мне вслед:
– Про утопленника не забудь им рассказать!
Ночь наполнилась шорохом крыльев. Руслан, бежавший бодрой трусцой, внезапно остановился и остановил Лиса.
– Летят! Воск доставай! И ищи ветки покрепче!
Лис вынул из кармана комок воска и, разделив его пальцами на две половинки, скатал две горошины и заткнул ими уши. Руслан подобрал две ветки покрепче, обломал и протянул одну Лису. Уши свои он тоже запечатал. Но тошнотворный, вводящий в стопор писк все же приглушенно
– Прогулялись! Мать твоя волчица! – в сердцах выругался Руслан. Лис все равно не слышит. Вроде оторвались. Друзья остановились, выковыривая из ушей воск.
– Чуешь? Дымком тянет. Деревня близко, – потянул носом Лис.
– Верно. Не время расслабляться. Пошли! – махнул рукой Руслан.
Вскоре они вышли к деревне и, не прощаясь, разошлись по своим домам.
Староста сидел за столом и шевелил губами, читая тонкую книжицу в зеленой и тонкой, как лист дерева, обложке. На вошедшего Руслана он среагировал не сразу и нехотя:
– А… Здравствуй, Руслан.
– Здравствуй и ты, Михаил, Александров сын, – чуть качнулся Руслан в поклоне.
– С чем пришел?
Староста с сожалением отложил книжицу в сторону и прикрыл ее толстым домовым законом, шитым из оленьих шкур.
– Добычу принес.
– Так отдай хозяйке.
– Отдал, – Руслан засунул руки в карманы и замялся, не зная, как начать разговор о том, зачем пришел.
Староста, с седой окладистой бородой и ясным взором голубых глаз, был человек неглупый. К нему часто приходили и поспорить, и посоветоваться. Прикинув по виду Руслана и зная, кто он такой, он предположил, о чем тот мнется, и начал разговор сам:
– Жениться хочешь? Не знаешь, к кому посвататься?
– С чего это ты решил? – опешил Руслан.
– Да вижу, вон шары гоняешь, – кивнул с улыбкой староста.
Руслан быстро извлек руки из карманов.
– Да я, собственно, не по этому делу…
– А по какому? Если книжку заветную почитать, так не дам. Я сам там не все понимаю. А ты тем более не дозрел. Начнешь потом, как блаженный, ахинею всякую нести и народ смущать.
– Ябеду я потерял, – выдал, наконец, Руслан.
– Ябеда не ребенок, найдется.
– Да не просто так получилось…
– Не томи, рассказывай.
И Руслан без утайки, сначала сбиваясь и путаясь, а потом уже осмелев, выдал все, что приключилось за прошедшие сутки. По мере его рассказа староста менялся на глазах. Добродушие, каким светились глаза, пропало, густые седые брови нависли над ними, да и сами глаза казались уже не голубыми, а карими. И когда Руслан закончил рассказ, Михаил, Александров сын, был уже совсем не в духе.
– Значит, на Чертово поле ходили? Быть Лису еще год безымянным! Перекинулся, говоришь? То случай особый. Бранить я за это не буду. Ты жизни спас друзей бестолковых и свою бестолковую.
– Чего это бестолковую? – осмелел Руслан.
– А того, что здоровый лоб, а в парубка играешь. В дупле живешь. Избу свою рубить не хочешь? Жениться не хочешь? Да? Заботами себя обременять? Да какая от тебя общине польза?
– Я охотник! – вспылил Руслан. Уши и щеки его пылали, как угольки в костре.
– Охотник ты на чужих баб заглядываться.
– А?..
– Я всё сказал, – рявкнул на Руслана староста и хлопнул ладонью по столу, давая понять, что разговор окончен. Дубовый стол загудел и зашатался.
Руслан с красным лицом опрометью кинулся в двери и выскочил из избы, как ужаленный. Дверь взвыла от грубого обращения и захлопнулась. И Руслан уже не видел разительных перемен в облике старца.
Михаил, Александров сын, расплылся в улыбке. Он давно ломал голову, как пристроить засидевшуюся в девках Настю и приблизить к себе смышленого и способного к грамоте Руслана. Но все повода не было, а теперь он был. Староста причесал и разгладил пальцами бороду. Он не сомневался, что завтра поутру община будет гулять свадьбу.
Надо к бортнику наведаться, как там у нас с медовухой, подумал он. Не теряя время попусту, староста, любивший предвосхищать события, отправился в путь. Кивнув своей хозяйке, что отправился по делам, он направился к пасеке. Бортник Семен жил на окраине деревни, у большой поляны, поросшей густым разнотравьем. Одуряющий запах цветущих растений теплой волной дыхнул навстречу. Михаил поднял глаза к восходящему красному солнцу. День будет жаркий, подумал он, отгоняя назойливую мошкару сорванной веточкой. Семен сидел на земле, оперев спину на улей и прикрыв глаза. Пчелы сновали вокруг него туда-сюда, казалось и не замечая его присутствия. Некоторые все же садились на него и ползали по голой груди с вьющимися кучерявыми волосами. И не одна же не укусит, с завистью подумал староста. Семен пребывал в своем извечном состоянии – то ли после вчерашнего, то ли уже после сегодняшнего. Сам Семен относился к своей жизни философски. Он утверждал, что его хмельным мама родила. Уговоры и запреты на него не действовали. Меда в общине было с избытком, и даже больше. Вот это «больше» Семен для изготовления хмельного напитка и использовал. Староста сам ему под это дело больших крынок налепил. А теперь иногда в этом раскаивался и все грозился часть горшков перебить. Но на свои творения рука не поднималась.
– Эх, Семен, Семен!.. – с укоризной начал староста. – Опять напился до одури!
– Дури у меня хватает своей, а водку я пью для запаха, – изрек Семен, приоткрыв левый глаз. – Чтобы пчелы не кусали. Они меня за своего держат.
– Я вот что пришел, – приступил к делу Михаил, Александров сын, – как у нас с запасами хмельного?
– Полно. А что? – оживился бортник и попытался встать. Но встать у него не получилось.
И он устало махнул рукой в сторону погреба:
– Сходи сам, утомился я.
Староста покачал головой и, ничего не ответив, пошел к погребу, где в прохладе стояли душистые ароматные крынки с хмельным медом. Возле избы жена Семена, Марфа, стирала детские портки в большой долбленой лохани. И когда он детей делает, если не просыхает? Пьет ведь так, что ни одним членом пошевелить не может. Или все-таки может? Дивились в деревне. Но дети рождались нормальные, здоровые и все как один походили на кузнеца Гришку.
…трудностей. Никогда не думал, что мне придется осваивать многое из того, что я знал понаслышке. Гончар, кузнец, ткач… И много других ремесел, без которых не обойтись.