Проект Re: Четвертый том
Шрифт:
«В этом отеле просто нет такого количества автоматов, да и времени столько не прошло, а значит... сюда входят совершенно все деньги, проигранные за эту ночь в этом отеле.»
И только когда сумма была в три с лишнем раза больше той, что я недавно получил от рода Яманоути, счётчик выигрыша перестал обновляться, а звук монет перестал раздаваться по залу.
Глава 20
— Слушай, это ведь я должен был быть в центре внимания, а не ты, — тихо, едва шевеля губами, не заметно для большинства
— К сожалению, нет, — ответил я, наблюдая, как даже спустя пару минут, после выигрыша джекпота, на меня не переставали в наглую смотреть. Кто-то, конечно, пытался делать это более элегантно, или вовсе пытаясь скрыть, что наблюдает за мной, но большинство находящихся здесь это, к несчастью для меня, не касалось. — Это простое невезение.
— Невезение? — не понял он. — Ты ведь выиграл кучу денег, так ещё и стал более знаменитым, чем прежде. Чем это невезение?
— Неважно, — не став ему ничего объяснять, ответил я. — Сделка, если что, всё ещё в силе.
— Рад это слышать, хоть теперь я и вряд ли смогу стать самой обсуждаемой фигурой на этом фестивале.
В его голосе легко читалось недовольство.
И подобная реакция в такой ситуации вполне нормальная. Конечно, я бы хотел избежать такого исхода событий, но уже ничего не поделаешь. Остаётся только исходить из того, что имею, и менять некоторые моменты стратегии.
И пока я раздумывал об этом, мы нерасторопно шли по игровому залу под непрекращающиеся взгляды и перешёптывания толпы.
Естественно, после обрушившейся популярности на нашу небольшую группу к нам не могли не начать подходить различные аристократы, как довольно слабых родов, так и средних.
Подходя к нам и поздоровавшись, иногда ещё дополнительно представившись, они начинали сразу поздравлять меня с выигрышем. Я благодарил, а следом они продолжали вести со мной разговор, всячески нахваливая и подлизываясь ко мне.
Думаю, в такие моменты было всем очевидно, что им интересен не столько я сам, сколько родовая фамилия с возможностью как-то через меня подступить к столь высокому роду Мори, ну и конечно, идущее следом за мной внимание толпы, которое касалось каждого, кто был рядом со мной.
И хоть я и думал, что обо мне ходят довольно хорошие слухи, но вот общение с членами различных родов показало, что многие из них видят во мне зазнавшегося ребёнка, которому просто везёт.
Многие из них прямо в открытую использовали в общении со мной лишь максимально простые слова и выражения, будто бы боясь, что могут не нарочно выставить меня плохо в глазах всего собравшегося тут высшего света, за что им потом, разумеется, достанется от «полноправных», по их мнению, членов рода Мори, так как оскорбив меня, они оскорбят и весь род.
По большей части, мне, разумеется, было совершенно на это плевать, но какое-то неприятное чувство от этого было. Кавано же с такого вовсе едва сдерживался, чтобы не засмеяться, или, иногда, когда кто-то совсем перегибал палку, не спровоцировать
И примерно понимая его личность я предполагал, что он всё же что-то такое выкинет, но, на удивление, делать этого он не стал. То ли от того, что мы сейчас всё же союзники и его личное желание ткнуть кого-то мордой в грязь — не причина вмешивать в это меня, то ли от того, что сейчас идёт фестиваль, который в Японской Империи считается одним из самых важных праздников, и затеивать конфликт в подобный праздник почти равнозначно наведению на себя гнева большинства японцев, чего Кавана наверняка не хотел.
Так мы ходили порядка часа, периодически подходя к столикам с едой, перехватывая красивых официанток с подносами, на которых стояли бокалы, наполненные красным вином, и в основном общаясь лишь с теми, кто сам к нам подходил.
И, кстати говоря, насчёт красивых официанток, которых «перехватывали» аристократы.
Хоть это и было собранием аристократов, которые отличаются от обычных простолюдинов своими манерами и воспитанием, но я за весь этот час не раз видел, как эти самые аристократы подходили и задерживали официанток, брав их за талию и, мило о чём-то говоря, вели к особым дверям игрового зала, над которыми были таблички, меняющиеся с зелёного «открыто» на красное «занято», когда туда кто-то входил.
Думаю, очевидно, что это были звукоизолированные комнаты для уединения.
Но даже если кто-то в этом был не уверен до конца, то выходящие через какое-то время с кое-как наспех надетой одеждой, запыхавшиеся официантки с растрёпанными волосами, а следом за ними довольные аристократы уже не оставляли и следа этой неуверенности.
Причём, как я успел заметить, первыми же в эти комнаты побежали давно женатые аристократы.
Одним из таковых, кстати говоря, был Пэкче-сан, который, совсем не стесняясь, с яркой улыбкой на лице повёл с собой сразу двух официанток.
И вспоминая одну из его жён, которую я увидел на приёме рода Мори, а после смотря на «пойманных» им девушек, становилось вполне понятно, какие у него вкусы.
Если обобщить, то самые важные факторы: выше него на сантиметров пять плюс-минус, грудь размером не меньше пятого и аккуратные длинные ножки.
В общем, если вернуться к изначальной сути и подвести итоги, то хоть собравшиеся тут люди и кичатся своими манерами, но в этот праздник они о них буквально забывают. Естественно, в разумных приделах.
Например, я сильно сомневаюсь, что за все три дня и три ночи увижу хоть раз, чтобы кто-то из аристократов перебрал с алкоголем и перешёл границы дозволенного, к примеру, начав громко кричать, материться, или же что похуже. И дело тут даже не в том, что за это будет что-то плохое, а скорее чисто в нежелании выглядеть дурно в глазах других.
Вот примерно так и обстоят дела с поведением аристократов на этом фестивале.
— Кстати, сейчас уже начнётся ночной аукцион, — подняв левую руку и взглянув на свои электронные часы, сказал Кавано. — Хочешь его посетить?