Проект Рози
Шрифт:
Очень жаль, но после того, как я определил, что мы не подходим друг другу, Фрэнсис не проявила интереса к дальнейшему общению. Остаток вечера прошел по той же схеме.
Конечно же все эти свидания были лишь для очистки совести. Основную ставку я делал на Интернет. Вскоре после размещения вопросника на сайте в мой почтовый ящик посыпались заполненные анкеты. Я позвал Джина к себе в кабинет.
— Сколько? — спросил он.
— Двести семьдесят девять.
Он был впечатлен. Я не стал говорить, что качество ответов далеко не однородно, а какие-то анкеты заполнены
— Фоток нет?
Многие женщины вложили свои фотографии, но я не выводил их на дисплей, чтобы они не отвлекали от изучения более важной информации.
— Давай посмотрим фотки, — настаивал Джин.
Я изменил настройки. Джин бегло просмотрел несколько фото, прежде чем дважды щелкнул мышкой по одной из них. Его решимость взбодрила меня. Казалось, он одобрил кандидатуру, но краткое знакомство с ее анкетой показало, что девушка совершенно не годится. Я взял мышку и удалил ее файл.
— Стой! Стой! Что ты делаешь? — запротестовал Джин.
— Она верит в астрологию и гомеопатию. И к тому же неправильно подсчитала свой ИМТ.
— Сколько у нее?
— Двадцать три с половиной.
— Отлично. Ты можешь восстановить ее анкету?
— Она совсем не подходит.
— И сколько тех, кто подходит? — спросил Джин, переходя наконец-то к сути дела.
— Пока ноль. Мой вопросник — отличный фильтр.
— А тебе не кажется, что ты слегка задрал планку?
Я заметил, что речь идет о сборе данных для принятия судьбоносного решения. Компромисс в этом деле неуместен.
— В жизни всегда приходится идти на компромисс, — сказал Джин. Ну вот уж кто бы говорил.
— Ты же нашел идеальную жену. Умницу, красавицу, которая к тому же закрывает глаза на твои похождения.
Джин попросил меня не восхищаться при Клодии ее ангельским терпением — и еще раз поинтересовался количеством заполненных анкет. Их оказалось больше: вопросники на бумажных носителях я в тот раз не упоминал. А с ними получилось триста четыре.
— Дай-ка мне список, — сказал Джин. — Выберу нескольких.
— Но ни одна из них не отвечает требованиям. У всех есть какие-то недостатки.
— Так ты восприми это как тренировку.
Пожалуй, Джин говорил дело. Я и сам уже подумывал об Оливии, Индийском Антропологе, и даже пытался представить себе жизнь с индуисткой-вегетарианкой с четким выбором в области мороженого. И лишь мысль о том, что стоит подождать идеальный вариант, удерживала меня от того, чтобы позвонить ей. Признаться, я перепроверил и анкету Фабьены — Ученой Дамы, Лишенной Секса.
— Только никаких курильщиц. — Я сбросил все данные в почтовый ящик Джина.
— Договорились, — сказал Джин, — но ты должен будешь пригласить их на свидание. За ужином. В хорошем ресторане.
Джин, видимо, смекнул, что такая перспектива меня не слишком вдохновляет. И пошел на хитрость, предложив совсем уж дикую альтернативу:
— В конце концов, факультет устраивает вечера.
— Тогда лучше ресторан.
Джин улыбнулся, довольный своей изобретательностью.
— Все очень просто, не робей. «Поужинаем сегодня?» Повтори за мной.
Я повторил.
— Вот видишь, ничего сложного. За ужином осыпай ее комплиментами. Не забудь оплатить счет. Ни слова о сексе. — Джин подошел к двери, потом вернулся. —
Я передал ему вопросники со «Столика на восьмерых», с вечеринки для холостяков и, по его настоянию, даже частично заполненные формы с экспресс-знакомства. Теперь все было в его руках.
6
Часа через два после того, как Джин ушел от меня с заполненными анкетами, в дверь моего кабинета постучали. Я взвешивал студенческие работы. Думаю, это не запрещено лишь потому, что никто не догадывался о том, что я так поступаю. А я всего лишь пытался облегчить процесс оценки работ. Скажем, по наличию оглавления. По оформлению титульной страницы (отпечатанной или написанной от руки). Все это может сказать о качестве работы столько же, сколько и скучный процесс чтения всего, что в ней написано.
Я быстро убрал весы под стол, а затем увидел в дверях незнакомую женщину. Возраст на глаз — тридцать, индекс массы тела — двадцать.
— Профессор Тиллман?
Поскольку табличка с моим именем висела на двери кабинета, я счел этот вопрос неудачным.
— Совершенно верно.
— Профессор Барроу порекомендовал мне обратиться к вам.
Я был поражен оперативностью Джина и присмотрелся к женщине повнимательнее, когда она подошла к моему столу. Очевидных признаков непригодности я не заметил. Никаких следов косметики. Фигура и кожа являли собой крепкое здоровье и отменную физическую форму. Правда, ее очки в тяжелой оправе оживили в моей памяти дурные воспоминания о Любительнице Абрикосового Мороженого. Длинная черная футболка, кое-где порванная, черный ремень с металлическими цепями. Хорошо, что я убрал из анкеты вопрос об украшениях, потому что у нее в ушах были большие металлические серьги, а на шее болтался забавный кулон.
Обычно я не обращаю внимания на одежду, но ее наряд не соответствовал моим представлениям об университетском или деловом стиле. Я предположил, что моя гостья занимается собственным бизнесом или проводит время на каникулах — поэтому, не связанная корпоративным дресс-кодом, она одевается во что попало. Что ж, с этим я вполне мог смириться.
Пауза слишком затянулась, и я догадался, что теперь моя очередь говорить. Я оторвал взгляд от кулона и вспомнил инструкции Джина:
— Поужинаем сегодня?
Казалось, она была удивлена. Но тем не менее ответила:
— Да, хорошо. Почему бы не поужинать? Как насчет ресторана «Гаврош»? И вы платите.
— Отлично. Я закажу столик на двадцать ноль-ноль.
— Вы шутите.
Странная реакция. С чего бы вдруг я стал шутить с едва знакомым человеком?
— Нет. Сегодня, двадцать ноль-ноль. Вас это устроит?
— Правильно ли я поняла? Вы предлагаете угостить меня ужином сегодня вечером в ресторане «Гаврош»?
Мало того что она переспросила мое имя, теперь еще и это. Я уже начинал думать, что женщина, как сказал бы Джин, «не семи пядей во лбу». Пожалуй, надо было сдать назад или, по крайней мере, отложить свидание до тех пор, пока я не проверю ее анкету. Но я что-то не мог сообразить, как бы это сделать потактичнее, поэтому подтвердил, что она правильно поняла мое предложение. Она развернулась и вышла из кабинета. Только тогда до меня дошло, что я даже не узнал, как ее зовут.