Проект «венера»

Богатырев Александр Петрович

«Пжалста!» — ответил искин в Алексеевой манере, и перед его лицом возникло изображение скучающего Гонта.

— Надеюсь, что на этот раз ты не будешь отстёгиваться во время манёвра? — спросил у него неожиданно Алексей.

— Откуда вы?!.. — дёрнулся Гонт, не ожидав, что его вот так спросят по громкой связи.

— Доложили… — с намёком в голосе ответил Алексей. — И предупредили, чтобы следил. Дабы «драгоценный» пассажир не свернул себе башку по глупости. А то прошлый раз на «Жёлтом Драконе», говорят, ты там только чудом себе ничего не сломал.

Гонт

набычился и злобно посмотрел в сторону телекамеры. Потом, видно, вспомнив, зачем он здесь, активировал камеры и присоединил их к выводам внешних. Это дозволялось. Для того и были пассивные выводы с них к каждому пассажирскому месту.

— А не могли бы вы комментировать то, что сейчас делаете? — тут же уцепился «как вошь за кужух» Гонт.

— Сейчас… Выхожу в космос! — по-деловому ответил Алексей, продолжая следить за предпусковыми процедурами.

— Выходишь в космос?! Зачем? — не понял Гонт. — Что-то сломалось в корабле?!!

Алексей хрюкнул со смеху и ядовито ответствовал.

— Когда ты, Гонт, выходишь в космос погулять, то ты надеваешь скафандр. Я же, выходя в космос, «надеваю» космический корабль!

Ответ был более чем с широким смыслом. Ведь действительно, Алексей, подсоединяясь к блокам управления, как бы становился единым целым со своим кораблём. Но это объяснять журналисту было бы очень долго, да и лень.

— Реактор выведен в рабочий режим, — привычно откомментировал Алексей, почувствовав себя на некоторое время как на Земле в тренажёре. Там тоже требовали отчётов по всякой ерунде. — Прошёл сигнал готовности корабля к запуску… Получено разрешение на старт. Десять секунд до запуска!

Гонт подобрался и постарался как можно больше размазаться по своему противоперегрузочному креслу. Со стороны это выглядело комично.

— Старт! — коротко сказал Алексей, и тут же окно в космос рванулось навстречу кораблю.

Короткая, но сильная перегрузка на секунду впечатала обоих в кресла, и электромагнитная катапульта вышвырнула корабль в открытый космос. Звёзды заполнили почти всю сферу вокруг корабля. Поплыл назад залитый тысячью огней торец жилой части огромного цилиндра станции, всё так же неспешно, еле заметно поворачивающего свои бока вокруг продольной оси. Засверкали «хозпостройки», как ожерелье, окружившие кольцом основную конструкцию.

Алексей на секунду оглянулся назад. Для него это было весьма легко — просто переключился на задний обзор.

Там уплывало вдаль залитое внутренним освещением окно Дока, из которого торчал толстый зад транспортника, увенчанного здоровенным раструбом двигателя. Где-то далеко, по ту сторону причалов, вдоль оси станции рулил другой такой же. Правда, с этого расстояния он выглядел совсем уж малюсеньким.

Выплыло из-за бока станции и залило всё ослепительным светом солнце. Теперь можно было разглядеть весь комплекс «Звёздочки» целиком.

Алексей уже привычным «движением» оттенил сияние Солнца, отдав команду на искин. Сразу же стали видны пояса концентраторов с

другой, солнечной стороны и висящий на солидном отдалении от «Звёздочки», весь изгрызенный карьерами, обсиженный автоматическими фабриками и заводами, как кусок мяса мухами, тёмный силуэт астероида.

На мгновение фантастической радугой сверкнула в отражённом свете и тут же погасла паутина нитей, тянущихся к «Щиту».

— А почему мы до сих пор не включаем двигатели? — поинтересовался журналист.

— Сейчас «хозпостройки» минуем, вот тогда и выдам импульс. — ответил Алексей и поспешил добавить. — Это чтобы выхлопом не бить конструкции станции. Долговечнее будет и меньше ремонтировать придётся.

Наконец, и ожерелье «хозпостроек» медленно проплыли мимо, и корабль повернулся дюзами к солнцу. На боковых камерах была по-прежнему уплывающая вдаль и видимая сейчас во всю свою длину «Звёздочка». Перед носом корабля теперь развернулся во всю ширь здоровенный блин «Щита», в котором уже вовсю отражалось солнце.

Алексей бросил прощальный взгляд на доки, превратившиеся на таком расстоянии в линию огоньков, на кажущихся бесформенной грозди технологической части станции и, быстро окинув взглядом параметры расчетной орбиты, врубил малую тягу.

Реактор выбросил поток гелиевой плазмы, разогретой до миллионов градусов, и появилась слабая тяжесть. Корабль медленно стал разгоняться. Скоро стало заметно, как «Звёздочка» неторопливо стала смещаться назад, наплывая со своим астероидом на диск солнца.

Журналисту, видно, надоело созерцать окружающие виды, и он снова переключился на высвободившегося пилота. Услышав в его голосе присутствие восторженных ноток, он тут же снова прицепился.

— У меня до сих пор подозрения, что вы приняли…

— Это кажется. Просто я радуюсь тому, что мы ЛЕТИМ!

— А ЧЕМУ тут радоваться?! — Не понял Гонт. — Ну, летим… Так летим!

— Гонт! Ты не понимаешь! Летать — это кайф! Бешенный кайф! Особенно пилотом «Дельты», где можно слиться со всем космосом с кораблём в единое целое. Когда сидишь в кресле пилота, для тебя открывается буквально ВСЁ. Ты видишь без изъятий всю панораму, что за бортом, чувствуешь весь корабль и ведёшь его так, как будто сам им являешься. Можно видеть во всех диапазонах длин волн — от радио- до гамма-излучения. Ты даже чувствуешь ДУНОВЕНИЕ космических ветров, которым наполнено всё пространство. Через датчики плазмы. Может ли такое сравниться с чем-нибудь тебе известным? Вот именно! Нет ничего подобного.

— И кем ты себя ощущаешь, когда вот так летаешь, пилотируешь?

— Ангелом небесным! — всё так же блаженно улыбаясь, заявил Алексей. — Ибо мы летаем именно в небе. Мы со звёздами — на «ты». Потому что вот они здесь, рядом, а не где-то там, по ту сторону неба. Ведь мы космические поселенцы, ЖИТЕЛИ НЕБА. А я ещё здесь ЛЕТАЮ! Среди звёзд.

— Опасная гордыня! — начал было Гонт. — Высшие эпохи Первого Апокалипсиса себя тоже возомнили Богами… И что из этого вышло?