Проект «венера»
Шрифт:
Пространство внизу было сплошь коричневым. Только недавно весь этот ровный облачный саван всё более и более стал расчерчиваться морщинами атмосферных фронтов, и спиралями циклонов. Атмосфера всё стремительнее теряла стабильность, отдавая космосу, накопленное тепло. Нарушались устоявшиеся за сотни миллионов лет воздушные потоки. Они дробились на отдельные струи, скручивались в кольца и спирали. Да и сам облачный покров, за эти десятилетия ощутимо просел вниз. Сверху это проседание, естественно, заметно не было, но станции,
— Кстати, я не успел сообщить, но у нас незапланированный пассажир, — раздался в наушниках голос искина.
— Как? Кто?!! А что раньше не сказал?! — возмутился Алексей.
— Процесс экстренного запуска и старта не позволил вовремя сообщить об этом. У вас был высший императив срочности запуска. А наличие на борту попутчика — пассажира, не относится по рангу к высшему приоритету даже близко.
— Вот же чёрт! — не переставал кипятиться Алексей. Наличие лишнего человека на борту, во время спасательного рейса могло осложнить задачу, — Что за пассажир?
— Человек, который прибыл на Станцию «Лада», вместе с нами со станции «Звёздочка».
— Он жив?!! — не на шутку перепугался Алексей, помня субтильное телосложение репортёра.
— Живой, хотя ускорение на него подействовало неблагоприятно. Чтобы привести показатели своего организма в норму, ему понадобится не меньше часа.
От этой тирады Алексей слегка успокоился, но испуг тут же перешёл в злость.
— А ну-ка, дай-ка мне его посмотреть и послушать! — злобно процедил Алексей сквозь зубы.
Перед его глазами тут же возникла картинка пассажирской палубы, где в одном из противоперегрузочных кресел сидел и судорожно ловил ртом воздух злосчастный репортёр. Вид у него был весьма бледный. Причём, не фигурально выражаясь, а в самом прямом смысле этого выражения. Видно, ускорение его так прижало, что он чуть не задохнулся. Губы до сих пор имели синюшный оттенок, который как-то и не спешил сходить. Ошалелое выражение лица особенно подчёркивалось выпученными от страха глазами. Алексей немного подождал, чтобы собраться с мыслями. Страх за этого балбеса несколько прошёл, но он сменился злостью.
— И как ты оказался у меня на борту? — сквозь зубы ядовито поинтересовался Алексей.
Репортёр дёрнулся и чуть не перестал от страха дышать. Затем судорожно вдохнул и выдавил.
— Ну я… испугался… побежал… думал, эвакуация…
— А то, что корабль может быть послан совершенно не в эвакуацию, а к чёрту на рога? Ты подумал о таком варианте? — с нарастающей злобой подумал Алексей.
— Нет! — Выпалил репортёр и ещё больше побледнел.
— Идиот!!! — гаркнул пилот, — Ты же там вообще от перегрузки окочуриться мог! Если бы я врубил максимум, тебя бы никакая
Репортёр насупился и выражение его лица сменилось на обиду.
— А тебя? — обиженно спросил репортёр, — а тебя бы спасла?
— Кретин! Меня СПЕЦИАЛЬНО на такие перегрузки тренировали! Мой-то организм выдержит. Не в первый раз. А вот тебя бы точно пришлось оправлять на Землю в «последней упаковке»!
Повисла напряжённая тишина. Через наушники было слышно, как репортёр всё ещё судорожно пытается отдышаться.
— А… куда это мы направляемся? — наконец решил поинтересоваться Гонт. Алексей поморщился и решил сказать-таки, как есть.
— В горах Максвелла упала одна наша база. «Ирей». Надо прояснить её судьбу и вывезти, если удастся, персонал.
— То есть спасательные работы?! — подпрыгнул от энтузиазма репортёр. Страх на его харе быстро сменился чистой радостью.
«Да уж! — подумал Алексей, — Кому война, а кому мать родна»…
Но вслух ответил.
— Да. Спасательные работы. С риском для жизни. Так что готовься, Гонт. Мы можем и не вернуться.
— Т-то есть как?! — тут же снова поспешил испугаться Гонт.
— А вот так! — зло припечатал Алексей, — там, на подходе, огненный шторм. Слыхал о таком?
Репортёр судорожно сглотнул. Знал, значит.
— Так вот, нам надо успеть до. Не успеем, — он нас накроет.
— Но… ведь у космолёта надёжная защита….
— Эта защита, как и всякая другая, имеет свои пределы. Если не успеем выпрыгнуть, или неудачно сядем, или неудачно взлетим — СГОРИМ.
Видно Гонта проняло. Он понял, что если бы тогда не запаниковал, то сидел бы на станции, попивал бы чаёк и наблюдал бы из безопасного «далеко», как барахтается в огненном шторме Алексей.
Теперь же ему предстояло самому познать, почём фунт лиха.
— Ты лучше мне скажи, балбес, — зло продолжил Алексей допрос репортёра, — как ты вообще на корабль попал? Какого х… ты сюда ломанулся?
Репортёр покраснел, как девица, и сконфузился. Видно, он знал не только, что такое «огненный шторм», но и ходовые идиоматические обороты русских. Также, видно, он знал, что если кто-то из русских перешёл на мат, то он, скорее всего, в бешенстве. А это значит, что его, возможно, будут бить. Больно.
— Я жду! — грозно рыкнул Алексей, выводя Гонта из ступора и заставляя его, наконец, выдавить из себя речь.
— Когда объявили тревогу, — с трудом подбирая слова, начал репортёр, — я увидел, как по станции бежали люди. Всем было страшно.
«Вот, блин, придурок, — мысленно комментировал его речь Алексей, — свой личный страх приписать остальным. Типа «я — не я, а вот как все, так и я!». Принять обычную деловую суету на станции за панику — это суметь надо. Единственно, чего боялись люди на станции, так это набить себе синяков и шишек при прохождении ударной волны».