Проект «Веспасий»
Шрифт:
– Да! Заплатил за них, между прочим, пятьдесят полновесных золотых! У кого ещё в нашем повете найдутся такие часы? Небось, даже у пана Збруцкого попроще! – захохотал хозяин, без сомнений – многократно завысил цену покупки, как же иначе.
Збруцкий за столом не сидел, но вот Ковальскому и другим гордым носителям сабли хвастовство Заблоцкого прозвучало прямым вызовом. Повисла неприятная пауза. Гости перестали даже ковыряться двузубыми вилками в мясе, тем более, первый голод утолили. Глеб почувствовал, что общество балансирует на тонкой грани – разгонять конфликт дальше,
Пани Заблоцкая, прочувствовав ситуацию, высоко подняла кубок с вином и предложила выпить за свекровь, так чудесно организовавшую угощение, пока паньство демонстрировало удаль на охоте. Карга в чёрном бросила на неё косяк: «знаю тебя, стерву, не подлизывайся», но изволила благосклонно кивнуть. Пирующие опрокинули в себя кубки, большинство – с облегчением, кузен хозяина – с досадой.
– Пришло время расспросить моих гостей, – продолжила панна. – Как живётся праведным столь далеко – за океаном?
– Это сейчас мы далеко, ясновельможная пани. За океаном мы дома, там родились, всё знакомое и привычное.
«Ясновельможной» полагалось величать жену магната, а не заурядного владельца фольварка, но какой лейтенант обидится на «ваше превосходительство»?
Шляхта гыгыкнула незамысловатой шутке и продолжила жевать.
– Ты Фенимора Купера читал? – вполголоса спросил Глеб.
– В юности, в семидесятые. В кино на Гойко Митича ходил. Только… Все эти американские герои, покорявшие прерии, это же обычные оккупанты на чужой территории. А «хорошие» индейцы, подыгрывающие бледнолицым, как по мне, те же самые предатели, как полицаи, служившие немцам в войну.
Пока на базе «Веспасий» готовились к отправке в прошлое, много раз натыкались глазами на плакат с цитатой из речи белорусского главнокомандующего о том, что народ, защищающий свою землю, победить невозможно. Жаль, что индейцы не слышали Лукашенко, иначе в две тысячи двадцать четвёртом за Белый дом сражались бы не Байден с Трампом, а какой-нибудь Соколиный Глаз от команчей и Медвежий клык от партии ирокезов.
– Значит, включай Фенимора Купера. Индейцы – они кто? Нехристи, язычники, европейцы – христиане. Соображаешь, кто хорошие парни, кто плохие? Трави!
Когда Заблоцкая-средняя дала знак начать рассказ, отрабатывая угощенье, Генрих принялся вдохновенно врать. Что любопытно, если следовать легенде, что они – потомки пилигримов с «Мейфлауэра», то первые десятилетия колонистов прошли без серьёзной конфронтации с аборигенами. Коренное население будущего штата Массачусетс выкосила эпидемия, земли обезлюдели. Потом, когда Восточное побережье Северной Америки быстро обросло европейскими поселениями, а новые волны колонизаторов двинули дальше – в Средиземье (почти
Но историческая правда не вписалась бы в бла-бла застольной беседы. Поэтому Генрих, сурово сдвинув брови, вещал о суровых буднях, когда даже монахи, в поте лица добывающие хлеб насущный и впахивающие во имя Господа, вынуждены не расставаться с оружием и применять его на убой, не терзаясь сомнениями, ибо кто же озаботится чистотой веры поселенцев, если слуги Господа падут от рук язычников.
При отсутствии интернета, да и просто телевизора-радио-газет, поток такой информации падал в умы провинциальной шляхты как летний дождь на благодатную землю. Слушали, не затаив дыхание, наоборот – перебивая репликами, восклицаниями и вопросами, но в целом как довольно позитивная публика.
Картину испортил всё тот же голодранец – пан Анджей.
– Врёшь! Хочешь сказать, монах, что ты – воин?
– Дорогой племянник! Не гоже так с гостями, – пробовала его осадить Заблоцкая-старшая, гневно встряхивая вдовьим чепцом, но тщетно.
– Честь шляхетская не позволит мне слушать враньё! – распалялся тот.
«Американцы» переглянулись, и Глеб пожал плечами. Уходить от ссоры было ещё рискованнее, нежели ввязываться в драку.
– Против христианина не выходил. Но коль пан, не обученный добрым манерам, настаивает, преподнесу ему урок, – он отложил вилку. – Выйдем же во двор. Надеюсь, панове, вы засвидетельствуете, чтобы всё было честно.
– Да я просто снесу тебе башку, враль!
Вот теперь участники пирушки наблюдали за конфликтом с благосклонностью. Драки между Анджеем и кем-то из своих они не желали, а вот поразвлечься за счёт приезжего – почему бы и нет?
– Тогда я тебе отстрелю голову. Не вставая из-за стола. Бог учил: око за око, зуб за зуб. Прими, Господь, душу новопреставленного раба твоего…
Глеб взвёл оба курка и наставил стволы на забияку. Считая, что монах способен подстрелить волка на бегу, тот побледнел.
– Братья! Во имя Господа! Остановитесь! – вмешался пан Заблоцкий. – Справедливо ли наставлять пистолет на того, у кого пистолета нет?
– А справедливо ли обещать снести голову тому, у кого нет сабли? – сварливо заметил Глеб, не опуская оружие.
Естественно, стрелять он не собирался. Один ствол пуст, не зарядил его после ранения волка. Второй – может пальнёт, может и нет.
Над столом повис гул. Народ оживлённо обсуждал – как уравнять шансы. По напряжённой морде Анджея стекал пот. Забияка оказался изрядным трусом.
– У вас есть иное оружие, брат Глен? – спросил Ковальски.
– Нож. Если дадите хаму кинжал или что-то другое короткое, выйду против него с одним ножом. У этого бедолаги, как я понял, кроме сабли нет вообще ничего своего?
А вот это Глеб сказал зря, сразу восстановив против себя присутствующих. Тем самым оскорбил всё сословие, принадлежность к которому – великая самоценность, независимо от наполнения кошелька. Поэтому, когда вышли во двор, симпатии шляхты принадлежали Анджею – нищему, паскудному, но своему.