Проездом
Шрифт:
— Войдите.
Дверь приоткрылась, но он не сразу увидел Наташу, потому что смотрел выше. Наташа повернулась к нему спиной, очень старательно закрывая за собой дверь. Наташа осталась у двери.
— Мама просила передать, что не придет, — сказала она. Она была очень взволнована поручением, которое
— Иди сюда, — позвал он. — Это мне?
Наташа подошла и протянула ему бумажку.
— Нет, — сказала она. — Мама написала, чтобы я вас могла найти.
Пока он читал, а читал он долго, Наташа стояла и оглядывалась по сторонам. На бумажке была написана его фамилия, имя и отчество. Он смотрел в записку и не понимал, откуда Лора знала его отчество. Он отчества Лоры не знал.
Наташа спросила:
— И вы один здесь живете?
— Один. Тебе нравится? Пойдем посмотрим.
— Мне некогда, — сказала Наташа, но пошла за ним.
Они посмотрели сначала кабинет, потом спальню. В спальне он достал из шкафа коробку дорогих конфет. У него была привычка всегда держать дорогие конфеты. Он подумал: как Наташа объяснит дома, откуда у нее такие конфеты? Но теперь это не имело никакого значения.
Наташа спросила:
— Это все мне? — Она повернулась, чтобы уйти, но не ушла.
— Можно мне задать вам один вопрос? — спросила она.
Он понял, что ей очень важно задать свой вопрос, что она все время хотела его задать — просто она о нем на минуточку забыла.
— Как вы бегали за моей мамой? — спросила она.
— Тебе это необходимо знать?
— Очень...
— Назови сразу, не думая, имя мальчишки. Ну, не думая, сразу.
—
— Я бегал за твоей мамой так же, как Юрка Галкин бегает за тобой.
Он проводил ее до дверей.
— А он за мной совсем не бегает, — сказала Наташа.
Его рука лежала у нее на затылке. Ему на мгновение стало страшно, такой тоненькой была ее шея.
Он постоял в гостиной. Он прожил в этом номере три дня, но комнаты все равно оставались необжитыми. После того, как ушла Наташа, он почувствовал это особенно остро. Он позвонил в порт — на Одессу из Севастополя с заходом в Новороссийск отплывал теплоход «Абхазия». Он поблагодарил и повесил трубку. Потом он позвонил по внутреннему номеру в «бюро услуг» и заказал такси. На письменном столе лежал листок почтовой бумаги с рисунком «Терека» и двумя фразами: «Димка, будь счастлив», «Дима, ты счастлив?». Он разорвал листок и бросил его в корзину. На чистом листке он написал: «Вика, не злитесь на меня. Мы живем в разных измерениях, и в этом никто не виноват». Он вложил записку в конверт и написал на нем: «Местное, Дом отдыха ВТО, Вике Макаровой». Он зачеркнул «Вике» и написал сверху «Виктории».
Потом Дмитрий Сергеевич сидел в гостиной и ждал такси. Он во второй раз уезжал из этого города, как бы заново прожив жизнь. Он повзрослел. Оказывается, можно повзрослеть и в сорок семь лет.
В гостиной пахло морем. Так устроены моряки: на берегу они слышат запах моря, а в море им чудится запах земли.