Профессионал
Шрифт:
Всем своим видом я изобразил крайнюю растерянность и сомнение, что поступаю правильно, а сам тем временем прокачивал только что полученную информацию.
«Китайский квартал очень неплохое место, чтобы спрятаться от мафии. Туда они сунутся в последнюю очередь, так же как полиция и ФБР. Вот только круг людей, знающих меня, существенно расширится. Ситуация… Надо рискнуть!»
Как только я определился, то сразу кивнул головой, давая свое согласие.
– Только как мне быть с работой?
– Хм. Думаю, что будет лучше, если ты несколько дней просто посидишь дома, у моих знакомых.
– Да! Так будет лучше, Майкл. С Фредом я сам поговорю. И деньги дам, – несколько суетливо и взволнованно влез в разговор Джим.
– Нет, сэр. Я сам поговорю с мистером Фредериком. Скажу, что у меня появились сильные головные боли и врач мне посоветовал какое-то
– У тебя хорошо варит голова, парень, – похвалил меня частный детектив.
Утром, после разговора с Фредом, который искренне пожалел, что лишился такого хорошего и исполнительного работника, как я, мы с Гарри отправились в китайский квартал.
Подобный тип общины мне был хорошо знаком по моей прежней работе, представляя собой отдельный азиатский ареал в этом районе. Как и все восточные общины, расположенные в европейских и американских городах, был замкнут сам на себе. Китайцы, вьетнамцы, индонезийцы ели в своих ресторанах, покупали товары в своих лавках, стриглись у своих парикмахеров, создавали семьи, по большей части со своими земляками.
Старый китаец, которому меня представил Гарри Синг, был сухопарым, довольно старым мужчиной, с густой сединой в волосах. Можно было подумать, глядя на его морщины, что это китаец-старичок на пенсии, если бы не пристальный и холодный взгляд хищника, но уже в следующее мгновение на его лице появилась улыбка, чуть собрав морщинки возле глаз, и передо мной сразу предстал ласковый дедушка, который был бесконечно рад моему появлению. Вообще-то у меня сразу появились соображения насчет его персоны, когда я заметил знаки особого уважения, которые детектив оказывал старому китайцу, но пока еще рано было делать выводы.
– Здравствуй, мальчик. Я уже знаю, что тебя зовут Майкл. Меня внуки зовут дедушка Ли, но я не твой дедушка.
Я взял паузу, делая вид, что соображаю, а потом выпалил:
– Я вас понял, сэр.
– Вот и хорошо. Зови меня мистер Вонг, мальчик.
– Гарри, – он обратился к Сингу, – ты можешь идти.
Когда за детективом закрылась дверь, старик присел в плетеное кресло, стоящее у низенького черного резного столика, отделанного перламутром, после чего жестом предложил мне сесть. На столике лежал серебряный колокольчик.
– Ты не хочешь рассказать о себе, мальчик? Не бойся, твоя тайна будет навсегда сохранена в глубине моего сердца. Почему я спросил тебя об этом? Да потому что мне так легче будет тебе помочь в твоей беде, – голос китайца был настолько липкий и сладкий, что, будучи материальным веществом, шел бы наравне с медом.
«Китаец, вижу, в теме. При этом ему, похоже, от меня надо то, что нужно гангстерам и ФБР. Хм. Мафия с триадой никогда не ладили, но и до открытой войны не доводили. Так, мелкие стычки. ФБР? Не думаю. Ладно, поиграем».
– Мистер Вонг, я не знаю, как правильно сказать, но у меня совсем плохо с головой. Когда я пытаюсь хоть что-то вспомнить из своей жизни, она начинает сильно болеть. А помню себя только с того момента, когда весь окровавленный бежал по улице.
– И все?
Я кивнул головой.
– А у врача был?
– Нет, мистер Вонг. Голову мне перевязала медсестра, знакомая Джима.
– Хорошо. Ты устал, мальчик. Много волновался, но теперь ты можешь успокоиться и ничего не бояться. Сегодня или завтра тебя осмотрит доктор.
Старый китаец взял со столика серебряный колокольчик и позвонил. Переливчатый звон разлился по комнате, а спустя несколько секунд в комнату вошла молоденькая китаянка. Склонила голову и застыла в ожидании приказа. Даже не повернув головы в ее сторону, старик коротко сказал:
– Проводи мальчика.
Китаянка вывела меня на улицу, и мы несколько минут шли до дома, в котором весь первый этаж занимал магазин. Поднялись на второй этаж. Девушка открыла дверь одной из комнат. Только мы вошли, как она на ломаном английском языке сразу предупредила меня, чтобы я ни в коем случае не подходил днем к окну.
– Сиди тут. Лежи. Радио слушай. Еду принесут, – с этими словами она ушла.
Прошло совсем немного времени, и пришел мальчишка, младше меня на пару-тройку лет, очевидно, один из многочисленных родственников Вонга, по имени Чан. Довольно жизнерадостный паренек, бойко говоривший по-английски. Сначала он принес мне кипу потрепанных комиксов, а потом с разрывом в шесть часов – обед и ужин. Большую часть времени я провел лежа на узкой кровати, время от времени обводя взглядом комнату. Стол, стул и старенький приемник. Окно комнаты выходило на улицу, а внизу находился магазин.
С этой мыслью подтянулся и снова залез в окно. Какое-то время наблюдал за улицей, пока не потянуло в сон.
Утром пришла девушка, которая определила меня на ночлег, и привела с собой доктора – китайца. Тот снял повязку, осмотрел внимательно голову, потом продезинфицировал рану и наложил свежий бинт. Задавал разные вопросы, на которые я знал правильные ответы, именно поэтому доктор ушел с пониманием того, что у пациента было сильное сотрясение мозга, а значит, вполне возможно присутствие временной амнезии. Потом пришел Чан с завтраком. Как любой ребенок, он был не прочь поболтать и прихвастнуть. Когда я попросил его научить меня китайским словам, вместо этого он обучил меня нескольким ругательствам, и когда я с умным видом их повторял, паренек весело и заливисто смеялся, чуть ли не катаясь по полу. Ли Вонга в этот день я так и не увидел, как видно, доктор убедил его, что память не вернулась, поэтому я принялся разрабатывать свое новое тело по специальной методике. Скоро от напряжения по телу градом катился пот. Дав себе небольшой отдых, начал бой с «тенью», нанося удары и ставя блоки. Мысленно рисуя перед собой различные сценарии боя, я осторожно увеличивал скорость и динамику выполнения приемов. Спустя час решил, что на первый раз хватит.
Вторую ночь я опять сидел у окна, бездумно глядя то на небо, то по сторонам и при этом наслаждаясь свежим ветерком. Так продолжалось до тех пор, пока боковым зрением я не уловил легкое, почти незаметное движение в одном из окон напротив стоящего здания.
«За мной наблюдают, или просто кому-то не спится?»
Я не стал срываться с места, а остался сидеть как ни в чем не бывало. Зачем нервировать человека, если тот действительно за мной наблюдает? Пусть думает, что мальчишка ничего не заметил. Продолжая смотреть по сторонам, я старался уловить новое движение в окне, чтобы окончательно утвердиться в своем предположении. Так я сидел минут десять, как вдруг неожиданно услышал приближающийся рокот двигателя автомобиля. Мой слух мгновенно выделил именно этот шум мотора из общего городского шума. Даже такое неопределенное сочетание двух малозаметных деталей, как тень в окне и автомобиль, неожиданно вызвало во мне чувство неявной опасности. Моя прежняя работа давно уже приучила доверять своему внутреннему чутью, и сейчас я пытался понять, что во мне вызвало чувство опасности. Ведь в принципе все могло оказаться проще. Машина, которая движется сюда, проедет по улице, а затем растворится в большом городе, а тот, кого я принял за наблюдателя, просто окажется проснувшимся китайцем, которому захотелось сходить в туалет, а перед тем как лечь в постель, он выглянул на улицу. Да и заметить на темном фоне мою фигуру не так-то просто, если только не наблюдать за моим окном долго и внимательно. Вот только внутреннее чутье меня не подвело. Фургон для оптовой развозки товаров подъехал и остановился у грузового входа бакалейной лавки, расположенной наискосок от магазина Ли Вонга. Лавка, в отличие от магазина, не имела освещения витрины, но луна и недалеко стоящий фонарь давали мне возможность в достаточной степени рассмотреть происходящее на улице.