Профессионально беременна
Шрифт:
Даша появилась через минут пять — недовольная и обиженная. Семен тащился следом за ней, канюча:
— Ласточка моя, заинька… Ну не сердись! Я же не нарочно выиграл! Я не хотел, честное слово…
— Ай все! — отмахнулась она. — Папа! Что это значит? Ты не дал нам доиграть!
— Обед, — ответил дед. — Я должен сказать вам нечто очень важное.
Даша села рядом с Элей и толкнула ее локтем:
— Хорош залипать в видосиках.
— Отстань, ты мне не мать, — с вызовом протянула девушка, но телефон отложила. Тома налила всем
Алексей Павлович попробовал первую ложку супа и причмокнул. Потом сказал:
— Так вот, я должен вам всем сказать кое-что.
— Мы разорились? — с тревогой глянула на него Даша.
— Ты собрался привести нам новую мамочку? — поддела Эля.
— Тихо вы! Папа, говори, — подбодрил отца Данила. Алексей Павлович откашлялся, зачерпнул еще супа и сказал, как бы между прочим:
— Я решил изменить завещание. Думаю вычеркнуть из него пару человек.
Глава 7. Последствия необдуманных решений
В столовой воцарилось гробовое молчание. Я с восторгом рассматривала удивленные, испуганные, озадаченные лица. Боже, какие типажи, хоть кино про них снимай! Вот, например, Даша. Даже рот открыла, настолько изумилась. Наманикюренной лапкой схватилась за руку своего Семена, а тот накрыл ее второй ладонью и поглаживает успокаивающе. А в его глазах — целый ряд вопросов. Самый натуральный, вот такой: «?????» И паника: что делать, как быть дальше?
Эля была почти спокойна. Правда, телефон отложила. Взялась за ложку, но суп не пробовала. Видимо, тоже задалась вопросом: уж не ее ли лишат наследства? А на лице — презрительное отчуждение. Хотя я почти уверена — наигранное. Даже если ты гот и ненавидишь свою семью, деньги лишними не бывают.
Данила же подался вперед, опираясь локтями на стол, с интересом глядя на отца. Он и спросил первым:
— Папа, откуда такое решение? Кто тебя настроил?
Вот он не волнуется. Похоже, у него свое состояние, деньги папы плюс, деньги папы минус… Или просто отличное самообладание. Но я бросила взгляд на Алексея Павловича. Тот со смаком проглотил еще одну ложку супа и ответил с присущей ему обстоятельностью:
— Я решил.
— Папа! — воскликнула Даша, и ее голос дал петуха. Откашлявшись, продолжила: — Ты не можешь с нами так поступить! Мы же твои дети!
— Бездельники, — отмахнулся дед. — Только Данька создает видимость какой-то активности, а ты, Дашка, и Катюшка вообще ничего не делаете. Хоть бы курсы какие окончила, что ли… Но тебе не надо. Живешь на всем готовеньком, а я жопу рвал в вашем возрасте, чтобы это готовенькое для вас заработать.
— Но, если у нас есть деньги, зачем нам работать? — с нажимом высказалась Даша. Еще и взглядом всех обвела, чтобы найти поддержку. Я уставилась в свою тарелку, а то заметят мою усмешку… — Пап, ну правда!
— Дарья, уважай отца, —
— Очень вкусно, — вежливо ответила я. Эта семейка может свести с ума кого угодно!
После супа мы попробовали мясо по-бургундски, которое таяло во рту, взрываясь на языке тысячей нюансов незнакомых мне специй, а после него нам подали сыры и десерт — крем из трех шоколадов, украшенный взбитыми сливками. От кофе Алексей Павлович отказался, уехав из столовой в сопровождении наевшегося кусочками мяса Варвара, а мы остались. Молчание нарушил Семен:
— И что вы думаете о новом завещании?
— Тебе-то какое дело, Сенечка, тебя в нем все равно нет, — отозвалась Эля, запихнув в одно ухо наушник. Из второго был слышен тяжелый, очень тяжелый рок.
— Я беспокоюсь о благополучии Дашутки, — с достоинством ответил альфонс, быстрым жестом, который отдавал привычкой, завладев рукой любимой женщины и поцеловав кисть. Дашутка раздраженно вырвала руку:
— Ай, перестань! Если папа перепишет завещание, можешь проститься с теннисом! И с коллекционным шампанским, милый.
— Может быть, еще и не перепишет, — успокаивающим тоном заметил Семен. — Сколько раз он грозился…
— А в этот раз возьмет и перепишет, — поддела его Эля. — Вы все дерьмо, самое настоящее. Вот мне пофиг. Главное, чтобы не забрал мотик.
— За какие деньги ты будешь его заправлять, сестренка? — издевательски спросила Даша и крикнула: — Тома, принеси нам коньяк к кофе!
Экономка или служанка, кем она там была, появилась из кухни минуту спустя и со звоном поставила бутылку на стол:
— Извольте! Не рано ли?
— Не твое дело, Тамара! — ледяным тоном сказала Даша и кивнула своему альфонсу: — Налей.
Данила наклонился ко мне и шепнул на ухо:
— Золотце, хочешь посмотреть мою комнату?
Я фыркнула:
— Что, опять?! А если хочу?
— Не сбежишь, как вчера?
— Я жду, когда ты сбежишь от меня.
Если честно, я вообще уже ничего не ждала. В этот раз все пошло не по плану с самого начала. Примерно с пуансеттии. Поэтому я решила не трепыхаться и плыть по течению, наблюдая, куда оно меня вынесет. В настоящий момент меня несло в спальню Беркута. Снова. И в животе томительно сжалось, предвкушая новую ночь любви и забвения. А Данила встал, протянув мне руку, сказал:
— Прошу нас простить, хочу показать Еве дом.
— Ева, бегите, пока не поздно, — ехидно отозвалась Даша. — Вдруг папа вычеркнет Данечку из завещания?
Ужасно захотелось ее стукнуть. Неужели похоже, что я тут из-за денег? Хотя… Наверное, все девушки, с которыми спит Беркут, делают это из-за денег… И немножечко из-за самого Данилы. А я пока что «множечко». Поэтому и Даше ответила с вежливой улыбкой:
— Ничего, уж эту неприятность я как-нибудь переживу, но благодарю за беспокойство. Пойдем, Данила?