. Ну, все… Мы с Неволиным погнали… Когда вернемся, не знаем… Вы уж тут сами как-нибудь…
Неволин
. Вы с этим бугаем поосторожнее (кивает на чулан). С такими надо аккуратно… Мы уедем – выпускайте.
Максим
. Оставляешь нас наедине с народом?
Неволин
. А другого выхода нет…
Все выходят. Тишина и редкие крики шофера: «Отпустите!» Потом и он замолкает.
Шум отъезжающей
машины. Потом возвращаются Вера Александровна, Виктор и Максим.
Вера Александровна
. Бедная Тася! Если с Генной что-то случится, она останется совсем одна…
Максим
. Зато нам ничего не страшно – у нас же семья!
Из чулана слышится крик: «Откройте!»
Вера Александровна
. Да выпусти ты его! Надоел. Орет и орет.
Виктор отпирает чулан. Из него вываливается шофер.
Шофер
(задыхаясь от ненависти). Ну, я вам устрою! Я вам сделаю! Я вам сделаю! Под суд пойдете! (уходит).
Виктор
. Что же это все нас судить хотят, а мать? Что же мы такого натворили? Чем не угодили?
Вера
. На всех не угодишь.
Комната затемняется. Высветляется сад. Неожиданно появляется Клава.
Она подходит к месту, где закопали бюст, поднимает лопату и начинает копать.
Клава
. Ишь, чего придумали, в яму закопать!.. С глаз долой, из сердца вон. Как будто все так просто… Нет, так не бывает… Вам не нужен, а нам…
Появляется Инга.
Инга
. Ты чего тут ищешь, теть Клава? Неужели Иконниковы клад закопали?
Клава
. Клад не клад, а мне нужно…
Инга заглядывает в яму.
Инга
. А это… С собой, значит, решили не брать… Не понадобился.
Клава
. Ох, Инка, злая ты стала… Ты что их отсюда выжила? За Максима отомстить захотела? Расквитаться? Ты, мол, тогда меня так, а я теперь тебя эдак… Всю семью отсюда повыведу…
Инга
(насмешливо). Да брось ты, тетя Клава. Я уж и забыла все, не помню… Что там было, когда?.. Просто мне нужен был дом под общежитие для рабочих…
Клава
. Для приезжих, что ли?
Инга
. Ага. Для гастарбайтеров… А иконниковский оказался самый удобный. Он на отшибе стоит, просторный… Их в него, этих гастарбайтеров, много влезет… Они люди терпеливые. Так что, тетя Клава, как говорится, ничего личного – дела. Не я, так другой бы их отсюда выпер…
Инга задумывается вдруг, внимательно глядя
на Клаву.
Инга
. Тетя Клава, а чего это ты так из-за этой хреновины (кивает на бюст) взволновалась? Копаешь тут, надрываешься…
Клава
. Не твое дело. Хочу и копаю.
Инга
(азартно). Нет, ты погоди… Неужели правду говорили, что твоя Юлька – от него… От Николая Николаевича Иконникова…
Клава
. Сказала – не твое дело.
Инга
. Значит, правда. А что такого… Ты в молодости, говорят, хорошенькая была… Прямо как я, такая же дурочка… А он что – и не знал? Ты ему и не призналась?
Клава
. Не мешай, говорю.
Клава копает, Инга молча наблюдает за ней.
Инга
. Ни фига себе история!.. Столько лет молчала! Получается, вы с Иконниковыми, считай, родственники…
Клава молча копает.
Инга
. Ладно, ты тетя Клава, одна-то не надрывайся, не молоденькая уже… Я тебе сейчас гастарбайтеров кликну – они помогут…
Инга вдруг свистит по-мальчишески. Потом кричит и машет рукой.
Инга
. Эй, Анвар, идите сюда!
Подходят трое гастарбайтеров в спецовках. Один явно главный. Инга обращается только к нему.
Инга
. Анвар, вы тетеньке помогите… Выкопайте эту штуку и отнесите, куда она скажет. Вам же здесь теперь жить…
Инга уходит. Гастарбайтеры выкапывают бюст, очищают от земли, о чем-то переговариваются.
Анвар
. Какой красивый! Наверное, большой человек был…
Клава
. Большой… Красивый… Таких уж нет.
Анвар
. Зачем закапывали?
Клава
. Теперь уже спросить не с кого… Никого не осталось…
Гастарбайтеры осторожно несут бюст. Клава показывает, куда идти. Уходят.
Налетает ветер, шумит в почерневших ветвях деревьев.
1987–2006 гг.
Профессиональный инстинкт
Для Господа понятия «законно» и «справедливо» – это всегда синонимы, а для человека очень часто антитеза. Бог их создал, как одно целое, а человек их разъединил.