Профессионалы
Шрифт:
О, Великие Всех Конфессий, пусть всегда и везде дохнут целурозавры! Дорогу будущему! Лыжню профессионалам!
– Акира, Кирюша, мне хотелось бы обсудить с тобой несколько важных вопросов…
– Конечно, Ник Юсупович-сан, всегда готов! – Акира терпеть не может, когда его называют Кирюшей. И вдвойне это неприятно слышать от любимого шефа, который отлично знает, что подчинённым нравится, а что очень наоборот.
На столе, возле стационарного телефона, валяется манга из цикла о Вечном Скитальце Самери, который смастерил золотого тельца и был проклят Моисеем. Очень популярная серия компании «Shogakukan».
– Акира, ты работаешь в нашем депо уже…
– Шесть лет, Ник Юсупович, шесть лет работаю. Сразу после академии сюда – практику у вас проходил и остался. Вы же меня рекомендовали, я в этом кабинете и контракт подписывал…
– Шесть лет… Ну и летит времечко… Пей пиво, Кирюша, пей, что ты. В храм Каодай заглядываешь?
– Конечно, Ник Юсупович-сан! Мой ведь участок, регулярно заглядываю, беседы воспитательные с настоятелем провожу…
– И кто кого воспитывает? – Сегодня Спирас нацепил поликарбонатную КЗ-94 и поглядывает на Акиру из-за прозрачного лицевого щитка. Ник Юсупович то и дело оттягивает подбородочный ремень и поправляет тепло-водозащитный воротник.
– Э-э… я. Проводим разъяснительную работу, следим за соблюдением…
– Это хорошо, это правильно, Кирюшенька. – Шеф поднялся из-за стола и шагнул к окну, нервно дёрнув самозатягивающуюся пряжку ППС. Второй этаж: улица отлично просматривается – обычно в это время на тротуаре никого нет. Личные ДВС-авто, наземный общественный транспорт – это завсегда; а вот народу маловато – не аншлаг, не час пик.
– Спасибо, Ник Юсупович-сан, стараюсь, прилагаю максимум усилий…
– Ещё пива, Кирюш?
А бутылка таки пустая – угадал шеф. Снаружи, на улице – цокот копыт, облагороженных титановыми подковами. Из-за плеча Спираса Акира выглянул в окно: ага, так и есть – дамочки из секты амазонок, десять штук. Естественно, на лошадях – без сёдел: ягодицами крупы натирают. Эмансипе: груди и клиторы ампутированы, шрамированные простенькими рисунками черепа выбриты и отполированы, раскачанные бицепсы внушительно бугрятся венами и подкожными орнаментами-вставками. Н-да, после такого зрелища пиво необходимо. Чтоб вернуть веру в светлое будущее человечества.
– Пива?
– Да, Ник Юсупович-сан, с удовольствием.
Открывалка, стаканы. Креветочные стики, похоже, закончились – шелестит пустая обёртка: с рисунка грозит гипертрофированными клешнями монстрообразный камчатский краб.
– Шесть лет, Акира, шесть лет – срок, да? «Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому», да, Кирюша? – Спитфайр внимательно изучает реакцию подчинённого.
Жаль, но Акира вынужден отказать начальству в удовольствии, ни жестом, ни мимикой не выдав себя:
– Красивые слова, Ник Юсупович-сан. Однозначно, что-то в этом есть.
– Акира, не строй из себя дурачка, всё ты понимаешь. До меня дошли слухи… вроде бы между нашими стажёрами-практикантами
– Никак нет, Ник Юсупович-сан!
– А у мня есть информация, что ты, Кирюшенька, и есть один из секундантов… Прокомментируешь?
– Шеф, извините, но абсолютно никаких мыслей. Возможно, навет, клевета, попытка очернить моё честное имя и незапятнанную… э-э…
– Честь? Репутацию?
– Ну-у… э-э…
– Кирюша, ты мне как сын, ты мне почти родной. Не ввязывайся в это дерьмо, не время сейчас отношения выяснять: тяжело, напряжение растёт – чувствуешь? – нельзя НАМ сейчас между собой кусаться, силы скоро понадобятся – каждый профессионал на счету будет, а вы сцепились, как дети малые… Лейтенант Ода?!
– Я! Так точно!
– Молодец. Пиво допивай и свободен.
Акира почти успел уйти. В спину, чётко, едва ли не по слогам:
– И вообще, Кюрюшенька, екатерининский «Манифест о поединках» от 1787-го года пока никто не отменял. Уверен, ты в курсе, Вавилон ратифицировал международные договоры, касаемые дуэльных взаимоотношений. И с Россией, и с Штатами по этому вопросу у нас абсолютный консенсус: в идеале – самый бескровный вариант – пожизненная ссылка в Сибирь, на Аляску или в Чернобыльское гетто. В случае ранений, увечий и так далее – даже вслух говорить не хочу… Акира, оно тебе нужно, не лез бы ты в эту мясорубку, зачем тебе лишние проблемы? Ты же умный парень!
Акира обернулся. Спитфайр извлёк из дорогого, вышитого жемчугом чехла четырёхфутовую курительную трубку-кисэру, металлическую, оснащённую гардой-цуба. Босс ковырнул пальцами в кожаном табако-ирэ, зацепил щепотку, аккуратно воткнул в чашку-гамбуки и воткнул мундштук-суикути в рот.
– До свидания, Ник Юсупович-сан. – Не сдержался Акира. – Спасибо. Но… И всё-таки… Безотносительно: в 1894-ом году Некто Александр III очень даже официально разрешил поединки офицеров. Это я по поводу «Манифеста», не подумайте, безотносительно… Всё-таки, hominis est errare…
– Обязательно подумаю, а как же. До свидания, мой мальчик, до свидания. И ещё… Я не ошибаюсь. Никогда. Я же не-человек. Как и ты, впрочем… Да-а, не забудь получить новую машину: номера зарегистрируй, за бензин распишись – ну, ты в курсе процедуры.
– Конечно, Ник Юсупович-сан, обязательно.
Дверь хлопнула за спиной. Отрыжка, противная – камчатскими крабами: клешнями и лапами, хитином и морской водой. Срочно почистить зубы и всполоснуть пивком: хмель и солод очень способствуют выведению шлаков из организма…
Надо же, Спитфайр в курсе от и до: кто-то донёс о предстоящей дуэли.
Кто-то донёс…
Кто?!..
7. СЛЁЗЫ
Небытие… – слово какое-то затасканное, заштампованное: ага, если нет тебя, если сгинул и пропал, сдох, или, скажем, приключилась с тобой кома – бабах! – и сразу это самое небытие на языке вертится. Великое, блин, Ничто. А по-другому не получается, поймите, даже извиняться излишне: когда ты ТАМ – ни единой буковки в тебе, ни полграмма образа-подобия… Ни тьмы, ни света, ни мыслей. И только потом, после, за и под, а лучше на поверхности того, что и «поверхностью» называть в корне неверно, ТАМ, на границе, ближе к краю…