Профессия – призрак
Шрифт:
Эти рассуждения меня огорчили, но не слишком. Мне не впервой было разочаровываться — да и в дальнейшем меня еще не раз разочаровывали мои разнообразные друзья. Не стоит подслушивать друзей, когда они говорят сами с собой, — это относится к большинству из них.
Но я не мог удержаться, чтобы не схитрить и не воспользоваться своим преимуществом — тем, что я находился наверху и был невидимкой: я начал тихонько завывать, а в этой просторной круглой комнате звуки раздавались как бы ниоткуда и отовсюду.
Довольный
— Это ты, Джон? Ну слава Богу!
— Уу-уу!
— Ладно, я понял. Вылезай из своего тайника!
— Уу-yy!
— Слушай, Джон, это совсем не смешно!
— Уу-уу!
— Нам теперь не до шуток, Джон!
— Уу-уу-уу!
— Вылезай же наконец!
— Уу-уу-уу!
— Джон! Это ты?
— Уу-уу-уу!
— Ты это или нет?
— уу-уу-уу-уу!
— Не старайся, я не боюсь!
— Уу-уу-уу-уу!
— Меня этим не напугаешь!
— Уу-уу-уу-уу-уу!
— Кто это?
— Уу-уу-уу-уу-уу-уу!
— Э-э…, есть там… кто-нибудь?
— Уу-уу-уу-уу-уу-уу!
Своими довольно однообразными, но выразительными возгласами я заставил недоверчивого Уинстона зауважать оккультные науки. Впрочем, эти науки весьма неопределенны, так что и говорить о них лучше невнятно. А Уинстон как раз и дошел до нужного состояния и очень забавно лепетал что-то невразумительное.
Я же, продолжая использовать свое преимущество, еле слышно прошептал:
— Это Артур!
— К-к-кто?
— Артур! Негодник Артур! Уу-уу!
— Нне-гго…ггодд…
— Вы сами недавно это сказали!
— А вы при этом были?
— Я здесь всегда! Но почему вы назвали меня негодником, Уинстон? Что я вам сделал?
— Да н-нет… ничего… Я… я просто так сказал…
— Вы думали, я глухой? Станьте на колени, Уинстон, и просите прощения! Иначе вы исчезнете, как Джон, которого я с собой прихватил!
Уинстона вдруг озарило:
— Джон! Да это же ты! Шутник несчастный!
— Уу-уу-уу! Не усугубляйте своей вины! Придется вам разделить участь Джона…
— Ой, нет, нет! Ни за что!
Озарение Уинстона было недолгим.
— Ну раз вы не хотите отправиться за ним, я вам его пришлю…
— Да, да, пожалуйста! Лучше так!
— Тогда ступайте в мою комнату и возьмите в руки мое бильбоке. Иначе я отправлю Джона к лорду Сесилу!
— Лечу, Артур!
— Ваше лордство!
— Лечу, ва…ваше лордство! Простите меня!
— Простите меня, ваше лордство!
— Да, конечно! Конечно! До свидания!..
Уинстон так торопился поскорее
Мне очень хотелось предстать наконец перед Уинстоном, чтобы насладиться смущением этого эгоиста. Но суровая школа мистера Баунти научила меня, что не следует задевать понапрасну чужое самолюбие. Незадачливым противникам всегда надо оставлять лазейку. Как говорят китайцы, «надо дать им возможность сохранить лицо». В 1927 году в замке Зябких ласточек в Гонконге, принадлежавшем миллионеру из Кантона У-чи Чи-тай, мне пришлось удостовериться в справедливости этого наблюдения. Но это уже другая история, как говаривал покойный Киплинг…
Я спустился на пол с помощью веревки, которую на всякий случай не стал отвязывать от балки.
От переживаний и от жары я так вспотел в костюме трубадура, что почувствовал непреодолимое желание заменить его на одежду более подходящую к сезону — римскую тунику, отороченную красной полосой, которая роскошно выделялась на белизне легкой ткани, открытые сандалии и позолоченный лавровый венок.
И поспешил на свидание с Уинстоном, не сомневаясь в том, что он поджидает меня в комнате Артура.
По виду Уинстона было заметно, что он очень нервничает, он положил руку на бильбоке, явно не зная, что с ним делать, и был похож на жирную курицу, которая вдруг увидела нож.
Чтобы избежать щекотливых объяснений или хотя бы их оттянуть, я сам начал с вопроса:
— Что вы тут делаете с этим бильбоке, Уинни?
— Но… откуда ты узнал, что я здесь?
— Да просто услышал ваши шаги, которые меня разбудили.
— Интересно! Где же это ты спал?
— Внизу, на мешке с зерном. — Что?
— Ну да, на чердаке было так жарко, что я спустился поспать двумя этажами ниже. А что вас так удивляет?
Уинстону удалось на мгновение поменяться со мной ролями и начать меня допрашивать, но мои ответы лишь повергли его в полнейшую растерянность.
— Постой, Джон, постой! По-моему, я грежу! Кладовую, где хранятся зерно и мука и откуда ты якобы явился, обитатели замка во главе с моим отцом в моем присутствии перерыли снизу доверху. Я сам видел что тебя там не было.
Я в свою очередь изобразил полнейшее изумление:
— Что мне на это сказать, Уинни? Я спал… А чего ради обыскивали кладовую?
— Как это чего ради? Да из-за всех этих твоих выходок! Иначе и быть не могло. Мой отец и Джеймс не так наивны, как мэтр Дашснок. Не станешь же ты уверять, будто не заметил, какая суматоха творится в замке?
— Я спал… Очевидно, после всего того, что я пережил у фотографа, я спал очень крепко.
— Нечего мне зубы заговаривать! Не втирай мне очки.