Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе
Шрифт:
В начале 30-х годов возрос интерес английской студенческой молодежи к коммунистическим идеям. Этот процесс затронул и оплот консервативной элиты Англии, каким в те годы являлся Кембриджский университет. За годы обучения в нем Ким Филби впервые столкнулся с настоящим коммунистом. Им был Морис Добб, профессор экономики и, возможно, первый ученый в Великобритании, который в 1920 году формально вступил в коммунистическую партию. Добб сыграл большую роль в распространении коммунистических идей в Кембридже и в 1931 году основал первую коммунистическую ячейку при университете. Он немало сделал и для популяризации Советского Союза среди английской молодежи.
Другой заметной фигурой в коммунистической организации в Кембридже был Дэвид Гест, однокурсник Кима Филби. Он включается в активную работу коммунистической ячейки университета и вскоре становится одним из ее неоспоримых
Он вспоминал: «Вопрос, который я продолжал задавать самому себе, был в том: что я могу сделать, чтобы изменить положение дел. Я считал, то что случилось в Англии, представляло, вероятно, чисто британское поражение левых сил, а не поражение в более широком масштабе. Тогда я принял решение отправиться в путешествие и посмотреть, как обстоит дело в других странах».
Ким совершает поездки в Германию, Францию, Венгрию, Австрию. Часто в этих поездках его сопровождал старый школьный друг Тим Майлн. Однокурсник Кима Джон Миджли, впоследствии редактор лондонской газеты «Экономист», вспоминал, как в марте 1933 года, вскоре после пожара в рейхстаге, он встретил Кима в Берлине. Однажды во время совместных прогулок по городу они наблюдали фашистские погромы магазинов и лавок, принадлежавших евреям. Возмущенный Ким стал объяснять толпившимся зевакам, то подобные безобразия неслыханны в Англии. Подошедшие нацисты в униформе со свастикой на рукаве стали угрожать молодым англичанам расправой. Подобные сцены угнетающе действовали на Кима. «Мне стало ясно, — рассказывал Ким о впечатлениях тех далеких дней, — что положение в других странах было такое же плохое, как и в Британии. То, чему я был свидетель, говорило о провале капиталистической системы. В Германии свирепствовала безработица, фашизм, рабочему классу приходилось туго. Социал-демократы не производили никакого впечатления. В то же время прочной базой левого движения оставался Советский Союз. Я все больше чувствовал, что он должен быть сохранен любой ценой».
На митингах, в ходе политических дискуссий в Кембридже, которые Ким посещал незадолго до окончания университета, он постоянно ощущал, что так же думают и многие студенты. «Советская Россия все сильнее захватывала воображение молодых людей Англии. В то время как капиталистический Запад впал в состояние глубочайшей экономической депрессии, в России всем была предоставлена работа. Для мыслящих людей на Западе Советский Союз был привлекателен также благодаря значительным достижениям в области культуры. Россия дорожила своими учеными, в то время как на Западе они были без работы», — так описывал обстановку того времени английский писатель Патрик Сил.
Другим важным фактором, способствовавшим росту симпатий английской молодежи к Советскому Союзу, был откровенно антисоветский курс правительства Великобритании. Профессор истории Эдинбургского университета Кирнан, который так же как и Ким Филби познакомился с марксистскими идеями в годы обучения в Кембридже, писал по этому поводу: «Каждому, кто располагал разумом, было ясно, что главная цель британской политики состояла в том, чтобы направить перевооруженную Германию на Восток. У меня, например, в ту пору отъявленного анархиста, не оставалось никаких надежд на порядочность или честность какого-либо правительства. И я легко могу себе представить, что у людей, подобных Филби, Берджессу и Маклину, подобное же отвращение могло привести к более активному противодействию и большая часть вины за это лежала на истеблишменте, частью которого они были…»
К лету 1933 года перед Кимом Филби встал вопрос: что делать дальше? Какой путь избрать? То, что это должен быть путь борьбы за коммунистические идеалы, — сомнений не было. Но что надо сделать для этого практически? Вот как объяснил свой выбор сам Ким в Москве много лет спустя: «В самый последний день в Кембридже я решил, что стану коммунистом. Я спросил Мориса Добба, преподавателя,
В июне 1933 года Ким сдал свой последний экзамен по экономике и окончил колледж Тринити вторым в своем выпускном классе с премией в 14 фунтов стерлингов, которая немедленно была израсходована на приобретение собрания Сочинений Карла Маркса. Его однокашники по Кембриджу вспоминают, что Ким не спешил с устройством на работу, а затем неожиданно для всех объявил, что отправляется в Австрию совершенствовать немецкий язык перед поступлением на правительственную службу в министерство иностранных дел.
В КРАСНОЙ ВЕНЕ
Ким приехал в Вену в конце лета 1933 года. Сразу по прибытии он направился по адресу, который ему дали в Париже. Там проживала семья Израэля Колмана, мелкого правительственного чиновника, венгра, приехавшего в Австрию еще до первой мировой войны. Ни по своему положению, ни по складу характера Колман не подходил для роли подпольщика. Зато двадцатидвухлетняя дочь Колмана Алиса, или Литци, как ее звали в семье, представляла полный контраст своему покладистому отцу. Она была членом Коммунистической партии Австрии, которая находилась на нелегальном положении, и Литци должна была связать Кима с коммунистическим подпольем. В задачу Кима входило быть курьером между находившимися вне закона австрийскими коммунистами и поддерживавшими их коммунистическими организациями в Праге Будапеште и Париже. Имея английский паспорт и выступая как английский журналист, Ким располагал всем необходимым, чтобы беспрепятственно пересекать границы Киму приходилось также после разгрома коммунистической партии в Германии участвовать в перевозке беженцев в Австрию. Он успешно справлялся с поставленными перед ним заданиями и был счастлив, что вносит свою посильную лепту в борьбу против фашизма.
Ким Филби находился в доме Колманов, когда из сообщений по радио узнал о фашистском путче Дольфуса 12 февраля 1934 года, об объявлении чрезвычайного военного положения в Вене. Вместе с Литци он поспешил к месту боев на рабочие окраины. В это время Ким сотрудничал с подпольной организацией «революционных социалистов», вновь созданным и очень хрупким объединением коммунистов и социал-демократов. Рискуя собственной жизнью, Ким помогал рабочим, скрывавшимся в канализационных трубах Флорисдорфа, приносил им еду, воду, одежду. Рабочие, среди которых было много коммунистов, были одеты в повседневную униформу, которая позволяла полиции легко обнаруживать их. Перед Кимом была поставлена задача срочно раздобыть необходимую одежду. Он направился на квартиру своего друга, корреспондента «Дейли телеграф» Эрика Геде. «Я открыл свой гардероб, чтобы выбрать одежду, — вспоминал позже Геде. — Когда Ким увидел там несколько костюмов, он воскликнул: «Боже мой! У тебя семь костюмов. Ты должен отдать их. Меня ждут шестеро раненых друзей в канализационных трубах. Им грозит виселица». Геде быстро уложил костюмы в чемодан и передал его Киму. Позже Ким сообщил, что ему удалось перевести этих людей в более надежное укрытие, а затем помочь им выехать из Австрии в Чехословакию.
Поиск надежного укрытия для преследуемых правительством коммунистов и социал-демократов, а затем организация нелегального выезда их за пределы Австрии, были главным делом Кима Филби в эти трудные дни, полные тревог, опасностей и испытаний. Разгром Социал-демократической партии Австрии, неспособность ее руководства организовать сопротивление рабочих наступлению профашистских сил произвели на Кима тягостное впечатление. В то же время он все больше убеждался в правильности избранного им пути. Ким Филби считал, что коммунисты способны противостоять растущей фашистской угрозе. И он все меньше считал необходимым скрывать свои коммунистические убеждения и симпатии. Многие из друзей Кима в Вене открыто говорили о «молодом английском коммунисте» и искренне восхищались им. Австрийский журналист Е. Кукридж, который впервые познакомился с Кимом в Вене, писал позже о нем в своей книге: «Я был в восторге от Кима Филби. Перед нами был молодой англичанин, полный решимости пойти на риск, чтобы помочь подпольному движению борцов за свободу в маленькой стране, которая должна была представлять очень ограниченный интерес для него. Тем не менее он показал мужество, когда присоединился к защитникам рабочих окраин в дни февральских боев».