Профессия: шерп
Шрифт:
— Лёш, — укоризненно произнес пилот. — Ты хочешь, чтобы мы болтались на орбите еще несколько дней только потому, что у тебя осталось лишнее электричество?
— Понял, понял, Егор Антонович. Сейчас, проверю готовность маршевого и отключусь…
Сизарь «пролистал» экраны с данными по лазерам и емкости топливных обойм, выключил монитор, закрыл его панелью, отвел разъемы. Потом, согласно собственной инструкции, ему следовало спрятать в железные шкафы на корме челнока шлемы, тестеры, ключи, лазеры и все прочее оборудование, содержащее микросхемы, проверить все
— Ну, хоть немного за штурвал подержаться… Тормозим!
Егор Антонович толкнул вперед сектор, и тут же спинки кресел с невероятной силой толкнули их вперед. Но длилось это, к счастью, всего несколько минут. А потом опять наступила невесомость.
— Мы что, не смогли спуститься? — ойкнула с заднего ряда девушка.
— Конечно же, нет, Оленька, — с любовью погладил сектор ускорения пилот. — В смысле, теперь мы просто падаем.
— В каком смысле? — теперь встревожился и Сергей.
— В самом обыкновенном, — открыл ящик с гарнитурой Егор Антонович. — Наша скорость относительно Земли близка к нулю. Мы падаем вниз, минуты через три войдем в верхние слои атмосферы и тогда сможем перейти в аэродинамический полет.
— А пока, извините, нам нужно снова вернуть бортовую аппаратуру к жизни… — Сизарь уже успел снять крышку экрана и теперь подключал разъемы. — Питание пошло… Есть, система работает. Давление гидравлики в норме, рули должны слушаться. А вот компас дурит. Он мог размагнититься?
— Откуда я знаю? Ты же все это строил.
— Конечно, я! — ухмыльнулся Сизарь и погладил себя по бритой голове: — Алеша молодец, у Алеши все работает. Курс девяносто на компасе, он очнулся.
— Тогда ждем, пока клюнет носом…
— А как же это… — не выдержала девушка. — Падение в облаке пылающей плазмы, обгоревшая обшивка, потеря радиосвязи?
— Так это метеориты и химические ракеты так падают, — самодовольно улыбнулся Сизарь. — Они вторую космическую скорость трением об атмосферу сбрасывают. Дикарство, что тут говорить! А моя «Касатка» имеет такой запас по энергетике, что экономить на мелочах нет никакого смысла. И потому мы в атмосферу соскользнем на банальной сверхзвуковой скорости. О, кажется, уже вошли!
Челнок, встречая сопротивление все еще разреженного воздуха, начал медленно опускать вниз свой узкий нос.
— Ну вот, мы уже почти и дома. — Егор Антонович не спеша надел гарнитуру, включил рацию, взялся за штурвал. «Касатка» падала в белую пелену уже почти вертикально, носом вниз, но это его ничуть не тревожило. Пилот только пробормотал: — Давай, давай, разгоняйся. Дай нам на что-нибудь опереться…
Только когда через обшивку челнока начал пробиваться свист, он потянул штурвал на себя, плавно выводя стремительную космическую капсулу из отвесного пике, довернул на запад и отчитался:
— «Берег», я «Касатка», нахожусь в указанной точке, следую курсом двести сорок.
—
Спустя полчаса их попросили довернуть на пять градусов влево, еще через несколько минут на три градуса обратно, после чего уведомили:
— Вы на глиссаде, садитесь по курсовому лучу.
«Курсовым» лучом была зеленая лазерная линия, указывавшая точно на полосу. При ошибочном курсе пилот видел, как она резко отворачивает в сторону и превращается в «елочку», так что ошибиться было трудно.
— «Берег», шасси выпущено.
— Вас вижу, «Касатка», высота десять, удаление двадцать. Вы над полосой. Высота два… Есть касание! С возвращением!
Дальше были цветы, поздравления, телекамеры и журналисты. Правда, уже не так много, как в первый раз, и большая часть цветов и объятий достались Ольге Косакиной. Егора Антоновича и Сизаря обняли только свои, а вместо цветов им вручили вещи, оставленные перед вылетом: ключи, документы, телефоны.
На пресс-конференции большая часть вопросов тоже адресовались девушке, охотно поделившейся впечатлениями о красотах космоса, о «падении» со штанги, и тем, какие невероятные возможности для исследования Вселенной открывает новый российский орбитальный челнок.
— Ты знаешь, кто такие шерпы? — шепотом спросил Сизаря Егор Антонович. — Шерпы — это племя тибетских жителей, которые вслед за альпинистами носят на Эверест их еду, одежду, палатки, веревки, мешки, альпенштоки, керосин, кастрюли, плитки, кислородные приборы и всякое прочее барахло, без которых покорение великой горы героями-восходителями никак невозможно. При этом героями, разумеется, считаются альпинисты. Для шерпов это просто работа.
— Да и ладно, — поморщился Алексей. — Если честно, наибольший восторг я испытал, когда впервые смог подорвать лазерами капсулу. Даже первый полет был уже не так интересен. Повторение пройденного и отработка достигнутого. Заниматься одним и тем же дальше очень скоро становится скучно.
— Я же вижу, что обидно, — не поверил пилот. — В этом у меня преимущество. Для меня важнее всего мнение жены. Она ждет меня всегда. А кто ждет тебя?
Телефон в кармане Сизаря запел гимн, и тот торопливо схватился за трубку:
— Денис?
— Да, это Тумарин. Я все знаю. Вы молодцы, герои. Просто титаны. Извини, что не встретил, мы в «Хруничева» все еще обитаемые отсеки согласовываем. Рабочие секции уже в производстве, а они здесь никак в габарит не вписываются. Но я за вами слежу и горжусь. Теперь давай первым же самолетом в Москву. Ты здесь нужен.
— А что там?
— Ты забыл? У нас пять новых «Касаток» на стапелях в Комсомольске-на-Амуре собираются. Ты же не можешь летать сразу на всех! Пилотов мы еще наберем, а вот техников, кроме тебя, подготовить некому. Ты сегодня один в своей системе хоть что-то понимаешь. Остальные только предполагают. Теоретически. Так что давай, жду.
— Я шерп, — отключившись, признался Алексей. — Натуральный шерп. Покорение Эверестов на потоке. Вы тоже в Москву?
— Да.