Профессия: ведьма (Тетралогия)
Шрифт:
Я уже поднимала руку, когда оградка ощутимо кольнула меня чуть пониже пояса. Мгновенно передумав, я ударила-таки силовой волной – но не в грудь, как собиралась, а под ноги твари, сама же метнулась в сторону. Мроед споткнулся и, по инерции пролетев вперед, с размаху нанизался на три острия сразу. От жуткого воя с берез посыпались листья, к нему добавилось лязганье оградки. Треугольные наконечники прутьев сыграли роль рыболовных крючков, вывернуть вкопанные столбики мроед не смог и, недолго потрепыхавшись, с утробным стоном обмяк и затих.
Подходить и щупать ему пульс я не собиралась –
За время моего непродолжительного упокоения дождь превратился в сырой, холодный и промозглый туман, клоками курящийся над могилами. Я с сожалением покосилась на обломки уютного гроба и села на корточки под березкой, обхватив руками колени.
– Бывают дни, – уныло сказала я в пустоту, – когда я начинаю подозревать, что ошиблась с выбором профессии…
Порыв ветра встрепал березовые макушки, и на меня частой капелью хлынула скопившаяся на листьях вода.
– ..но бывают ночи, – не меняя тона и позы, докончила я, – когда я в этом твердо уверена!
Утром мне пришлось ехать на ярмарку за новым гробом. Увидев, во что мы с мроедом превратили ее посмертное обиталище, бабка подняла такой, как выразилась бы одна моя винесская знакомая, «стогн и лямант», что мне было проще съездить в соседнее село, чем убедить потерпевшую, что за компенсацию в размере пяти кладней она может заставить гробами все сени и хорониться хоть ежемесячно.
Впервые запряженная в телегу, Смолка то и дело задирала морду, пытаясь скусить назойливо брякающий под дугой колокольчик, или раздраженно поводила боками в оглоблях, как пышнотелая девица в чересчур тесном корсете, отчего телега начинала ревматически скрипеть креплениями. До села оказалось не так уж и близко, верст пять, через лес и вызолоченные лютиками луга. Припекало солнышко, я разомлела и, откинувшись на застланное соломкой тележное дно, предоставила Смолке самой выбирать дорогу и темп езды. Я никуда особенно не спешила, торжественно предъявленный поутру мроед обеспечил меня деньгами на пару недель, так что можно было позволить себе расслабиться и подремать.
Колеса мерно поскрипывали, свидетельствуя, что моя лошадка пусть неспешно, но топает вперед, а не устроила себе внеплановую трапезу. Над головой распевали птицы, в кошеле побрякивали девятнадцать кладней, примиряя меня с профессией ведьмы. Пожалуй, я бы даже заснула по-настоящему, но тут из глубины леса с правой стороны донесся низкий хриплый вой, быстро сошедший на чавкающее поскуливание.
Телегу тряхнуло, кобыла пошла быстрее. Я резко села, сонливость и умиротворенность жизнью как ветром сдуло. Нацыга! Средь бела дня! А у меня даже меча нет…
Впрочем, нацыга тоже не горела желанием сводить близкое знакомство с ведьмой. Рявкнула еще пару раз, все дальше и дальше, и замолчала. Смолка шевельнула настороженными было ушами и опять замедлила шаг. Мнению лошадки я доверяла, но и сама ошибиться не могла. В Школе Чародеев нас учили распознавать голоса нежити, и я без
Ложиться снова я не рискнула. Так и въехала в село, облокотившись на обрешетку телеги и изредка оглядываясь на оставшийся позади лес.
Похоже, безработица мне не грозила.
Ярмарка была в самом разгаре, слышная издалека. Лавка гробовщика оказалась единственной, возле которой не толпился народ. Ее хозяин невозмутимо пил квас в тенечке у входа, философски рассудив, что его товар не нуждается в зазывалах, а за навязчивую рекламу могут и побить. Пока я изучала незамысловатую вывеску, он изучил меня, безошибочно распознал покупательницу и, отставив недопитый жбан, предупредительно распахнул передо мной дверь лавки.
– Сочувствую вашему горю, госпожа, – вежливо, но не слишком убедительно объявил мужик. Я неопределенно хмыкнула, давая понять, что горе не так уж велико и меня больше интересует деловая сторона вопроса. Продавец охотно отбросил фальшивую скорбь и заговорщическим тоном сообщил, что у него есть все фасоны и размеры, какой именно мне нужен?
– Ну, примерно как на меня, – неуверенно сказала я.
Гробовщик ничуть не удивился и вдобавок оказался энтузиастом своего дела. За час я перемерила не меньше двадцати гробов. Больше всего мне понравился темно-бордовый, с кистями и пуховой набивкой. Даже вставать не хотелось. Пожалуй, я бы даже прикупила его для себя (полнолуние, как и хандра, продолжали отравлять мне жизнь), но это удовольствие стоило пятнадцать кладней – веская причина еще немного задержаться на этом свете. В итоге я остановилась на обычном дубовом, за два кладня, и, загрузив его на телегу, начала выбираться из базарной толчеи.
Я уже поравнялась с последней в ряду лавкой, когда через обрешетку телеги неожиданно перемахнул лохматый, свирепого вида тролль, с ног до головы обвешанный оружием.
– Привет, цыпа! – радостно завопил он, без колебаний оседлывая гроб. Нагнулся, деловито побарабанил пальцами по крышке: – Мужу подарочек купила?
Я усмехнулась и охотно пожала протянутую руку.
– Нет, это рабочий инвентарь. Ты-то, Вал, здесь какими судьбами?
Тролль, кашлянув, смерил меня оценивающим взглядом и сменил тон на заговорщически деловой:
– Ты сейчас свободна, цыпа?
Я неопределенно качнула головой:
– А что?
—Работенка есть, аккурат для ведьмы и наемника. Не хочешь составить мне компанию?
Я как раз собиралась устроить себе отпуск – хотя бы на недельку, до конца полнолуния, но не удержалась и вопросительно приподняла бровь. Вал просиял и, перебрав руками по крышке гроба, подтянулся ближе ко мне.
– Дельце-то плевое, от силы на пять минут, а ежели покочевряжиться да себя расхвалить, то по десятку кладней срубить можно и целую неделю харч бесплатный.