Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык
Шрифт:
* «Великое подкрепление сил — беседовать с Н. А. Он единственный среди всех этих негодяев» (фр.).
** «Пять размышлений о существовании» (фр.).
132//133
ские> темы, а затем впала в бред, вообразив, что Ни влияет на нее какими-то оккультическими приемами и губит ее физически и духовно... По этому поводу я убеждаю Ни никогда не переписываться с людьми, склонными к истеризму или психически неуравновешенными. Ни отвечает: «Что же делать, если обращаются за помощью, за советом? Я не могу в таких случаях, даже не имею права отказать и этим обидеть».
Есть еще одна женщина, кот<орая> уже много лет переписывается с Ни, скрывая свое имя. Говорит, что письма Ни спасли ее от самоубийства [293] .
Пятница, 24 янв<аря>
Была у о. Августина. Он
Суббота, 25 января
Lieb принес Ни только что вышедшую книгу Ни на немец<ком> яз<ыке> «Bestimmung des Menschen»**. Рассказал много фактов из того, что творится в Германии в связи с гонением на Церковь. Гитлер почитается новой церковью (deutsche christen) как Христос. Его портреты ставят на престол, считают его спасителем немецкого народа. Тех, кто не признает этого, ссылают в концлагерь. Lieb опубликует все эти факты (основанные на документах).
293
Женщина, которую спасли от самоубийства письма Бердяева, скрывалась под именем Элла де Роллан. См. письма Бердяева к ней: РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 280-292 за 1930-1937 гг.
У меня г-жа Б. — несчастное, замученное существо. Больная, без средств. Дала ей адреса, куда обратиться за помощью, и мучусь, что ничего больше сделать не могу.
Воскресенье, 26 января
Утром я в церкви St.-Germain. В 5 ч. у нас Л. И. Шестов, А. М. Лазарев, Федотовы, М. М. Кульман [294] , Lieb.
M-me Кульман только что приехала из Америки и делится своими впечатлениями. Между прочим говорит, что книги Ни имеют там большой успех среди интеллигенции более высокого уровня. За ужином в разговоре с Г. П. Федотовым о классовых предрассудках Ни говорит, что у него таких предрассудков никогда не было. Он никогда не делит людей по положению, классу. Для него есть только люди, человек. И по
294
Мария Михайловна Кульман (урожд. Зернова; 1901—1965) — богослов, христианская общественная деятельница; первая женщина, окончившая в 1926 г. православный богословский факультет Белградского университета; участница РСХД, основательница Содружества молодежи; сестра Н. М. Зернова, в 1929 г. вышла замуж за Г. Г. Кульмана.
* «Мысль и свобода воли» (фр.).
** «Назначение человека» (нем.).
133//1334
этому поводу вспоминает, как, будучи в ссылке в Вологде [295] , он очень дружил с пьяницами, оборванцами, кот<орых> другие чуждались и даже боялись. Так, был один пьяница, кот<орый> особенно любил Ни и часто приходил к нему в гости и беседовал на разные темы. Однажды Ни отдал ему свой костюм. На другой день встречает его на улице в отрепьях. Увидя Ни, пьяница издали кричит: «Профанация всего священного! Пропил!»
295
Бердяев с 1893 г. принимал участие в центральном ученическом кружке г. Киева и пропагандировал идеи марксизма, позже оказывал содействие Киевскому Союзу борьбы за освобождение рабочего класса, по делу которого был арестован 12 марта 1898 г., 1 апреля выпущен под залог, выслан 22 марта 1900 г. на три года в Вологодскую губ., отбыл наказание 9 апреля 1903 г. (См.: Деятели революционного движения в России. Биобиблиографический словарь. — М., 1931. — Т. 5. — Вып. 1.—С. 318.)
Понедельник, 27 января
Сегодня думала о том, что нас с Ни соединяет больше всего именно детская сторона его и моей души.
Четверг, 30 янв<аря>
Вся эта зима необычайно теплая. Сейчас стоят совсем весенние дни.
Сегодня у Ни вечером собрание с швейцарской молодежью-теологами. Вечером интересная беседа на темы, кот<орые> их волнуют. Я не могла быть, т. к. со вчерашнего дня чувствую себя нехорошо. В 8 ч. должна была лечь. Издали слышала оживленные разговоры. Один из студентов пишет диссертацию о философии Ни.
Пятница, 31 янв<аря>
Пришел Либ и с возмущением говорил о собрании православных, где обсуждалась «ересь» о. Булгакова. Почти все присутствующие говорили против о. Б<улгакова>. Ничего удивительного! Одобряется всегда лишь то, что высказано не менее как 100 л<ет> тому назад. Все другое есть «новшество», «опасность». Все новое приветствуется лишь в плане материальном (наука, техника), а в духовном — ни с места!
Февраль
Суббота 1 <февраля>
После падения кабинета Лаваля воцарился Сарро [296] . Долго ли продержится? Невольно вспоминаешь Крылова: «Друзья! Как ни садитесь, а в музыканты не годитесь». Правда, их музыка все эти годы плохая, фальшивая, но, видимо, уши французов к ней привыкли. Считают, что она все же
296
Альберт Сарро (1872—1962) — французский политический деятель. До 1936 г. 18 раз был министром, сформировал кабинет левой ориентации (январь—июнь 1936).
134//135
чем «Интернационал». Не понимают только того, что именно эта фальшивая музыка и готовит почву для «Интернационала».
Вторник, 4 февраля
Лекция Ни (о смысле жизни) [297] . В антракте ко мне подходит Нат<алья> Алекс<еевна> Тургенева и рассказывает об одном русском крестьянине, кот<орый> уже 3 года посещает лекции Ни. Сейчас он без работы и без крова. Нат<алья> Алекс<еев-на> встречается с ним и очень его хвалит. «Это какой-то Каратаев, тихий, добрый, хороший. Так жаль его! Хотите, я его покажу Вам? Он здесь, на лекции». Я охотно соглашаюсь, и она приводит ко мне типичного русского мужика, детину огромного роста, в кожаной куртке, блондин, с широким скуластым лицом, маленькими бесцветными глазами, с милым, детски-добрым выражением. Он садится рядом со мной. Я спрашиваю, интересуют ли его лекции. «Да как же! Ведь это все нужно понять. Я, знаете ли, материей мало занимаюсь, а вот духовными вещами беспокоюсь». Как этот ответ по-русски, какой русский! Человек без гроша, без крова, а материей «не занимается»!
297
Речь идет о лекции из цикла «Основные проблемы философии». Тезисы лекции: «Искание смысла жизни в развитии и прогрессе. Искание смысла жизни в слиянии с космической жизнью» (Последние новости. — 1936.
– 2 февр.
– № 5428.
– С. 5).
— «Вы безработный?» — спрашиваю я.
— «Да, работы сейчас не имею».
— «Как же вы живете?»
— «Да вот пока хожу по аррондисманам*, где дают даровой суп. Это ничего, а вот ночлега не имею. Три дня ночую у приятеля, а дальше уж не знаю как».
И вот я представляю себе блестящий Париж и на его фоне этого бесприютного, бездомного, с голодным, продрогшим телом и такой «нематериальной» душой. Что должен испытывать он, бродя по этим ярко освещенным avenues с их блестящими витринами, с нагло выставленной роскошью? При этой мысли во мне загорается гнев! У него, думаю, презрение. Ведь это все «материя», а он ищет «духовное».
Я знакомлю его кое с кем из людей, кот<орые> помогут ему найти работу.
Пятница, 7 февраля
Ни очень ценит Рузвельта за его борьбу с капиталистами, за защиту всех угнетенных, бедных. «У моего отца, — говорит
* От фр. arrondissement — квартал, район.
135//136
он, — был культ людей, защищавших права человека, его свободу. Его кабинет был увешан портретами людей, посвятивших себя этой цели, и я с детства привык любить их». Да, отец Ни, как и дед, и прадед его, были люди исключительно благородные, смелые в защите чести и достоинства человека без различия классов и положений. Многие из них были военные герои [298] ... Неудивительно поэтому, что Ни уже с детства воспитал в себе чувства высокой гуманности, справедливости и чести и всю свою жизнь посвятил защите этих идей в своей христианской философии.
298
Отец Бердяева — Александр Михайлович (1837—1916) — отставной военный, участник Русско-турецкой войны, предводитель дворянства, председатель правления Киевского земельного банка, почетный мировой судья. Дед Бердяева — Михаил Николаевич (1791—1861) — генерал-лейтенант, начальник штаба Войска Донского, герой Отечественной войны 1812 г., кавалер многих орденов.
Кабинет отца Ни был увешан портретами людей, посвятивших себя защите человека. Перед его письменным столом висел огромный портрет Александра II и вокруг — всех деятелей освобождения крестьян. Старик, когда я его узнала, был верующий, но не церковный. Всегда читал Библию, но ко многому относился критически, подтрунивая над лицемерами, ханжами.
Мать Ни по воспитанию была иностранкой, в молодости жила в Париже, говорила лучше по-фр<анцузски>, чем по-русски. Молилась по фр<анцузскому> молитвеннику, и когда ей указывали на то, что она — православная, то возражала: «C'est la m^eme chose»*. До старости (умерла 75 лет) была очаровательна, изящна, приветлива, любила общество, развлечения, но главное — была очень добра. В ней чувствовалась подлинная духовная аристократичность в лучшем смысле этого слова. Она была аристократка по своему происхождению. Ее мать была графиня Шуазель, в замужестве княгиня Кудашева. Но природная и духовная аристократичность — не одно и то же и редко совпадают. Алина (Александра) Сергеевна обожала Ни, так же, как и отец. Старики очень любили друг друга, хотя часто ссорились из-за пустяков. Мать Ниотносилась ко мне как к родной дочери, ласково и нежно. Отец по натуре был со всеми любезен, но малообщителен, может быть, благодаря своей глухоте, кот<орая> увеличивалась с годами.