Профессор Джон Кэви
Шрифт:
– Но что мне делать? Ведь Мэри... Не могу же я оставить девушку на его произвол!
Кэмпер молчал. Шли долгие минуты.
– На произвол...
– повторил он как-то неопределенно, вас, быть может, в скором времени ждет жестокое разочарование... Даже потрясение... Откажитесь же от Мэри! Эх, да разве вы послушаете меня...
Он безнадежно махнул рукой. Я чувствовал в его словах непонятную мне правду, но все во мне восставало против его советов. Отказаться от Мэри, уступить профессору?.. Нет, нет, тысячу раз нет!..
Ушел еще более растерянный, чем прежде. Глухая тревога
9 марта
Что скрывается в словах Кэмпера? Этот вопрос не дает мне покоя. Решил забыться в работе. Целые дни провожу в лаборатории. Я занят программированием. Машины выстроились строгими рядами вдоль стен. Они ждут. Едва ощутимая вибрация говорит об их огромном рабочем тонусе. Я даю машинам задания, начинается электронный синтез - мыслительная работа машин. Но это еще не все! Машины могут советоваться друг с другом. У них есть радиоголос. Они могут сами разрабатывать новые программы. Я наблюдаю за комбинированной работой машин.
На матовых экранах извиваются зеленовато-голубые змейки, вспыхивают и меркнут красные и зеленые сигналы. Тихое комариное жужжание...
А в углу, у окна, за небольшим рабочим столиком сидит Мэри. Перед ней - журнал опытов, технический справочник, рядом - пишущая машинка. Мэри сосредоточенна и молчалива. Таков стиль нашей работы - молчание!
Просматриваю результаты рабочего дня: очень интересно! Нужно срочно доложить профессору. Кэви просмотрел протоколы.
– Комбинировали работу машин?
– Да, профессор.
– Отлично! Делаете успехи.
12 марта
Свершилось непоправимое, ужасное... Мог ли ожидать я этого? Мог ли предположить о существовании нелепой истины? Кэмпер прав: я - жертва жестокого эксперимента. Я не суеверен, но меня пугает наступающая ночь... Перед глазами события дня. Напряженная работа, интересные результаты... Поздно вечером, забрав протоколы, я направился к профессору. В первом кабинете его не было. Хотел было уйти, но неожиданно услышал за дверями второго кабинета возбужденный голос Мэри:
– Просчитались, профессор! Да-да, просчитались!
Раздалось тихое бормотание Кэви. Я напряг слух и, рискуя быть обнаруженным, подошел почти вплотную к двери. Между нею и косяком золотился узкий просвет.
– Произвольность, - не без злорадства, как мне показалось, продолжала Мэри, - вот вам ее результаты! Что, удивлены?
Профессор не отвечал. Он говорил сам с собой. Голос его был глух, но я отлично разбирал слова.
– В самом деле... как же это получилось? Неужели под его влиянием? Гм... интересно! Отменный коддавр получился!
Я затаил дыхание. Внезапно раздался громкий голос Мэри. В нем было возмущение и, как мне показалось, страх.
– Что... что вы делаете! Не смейте! Вы...
Легкий щелчок - и все замолкло. Я приник к двери, но за ней была тишина... Что он сделал?! Я должен что-то предпринять... Но если я войду, все будет кончено. Стоять, бездействовать? Нет! Глухая злоба на профессора поднималась во мне. Будь что будет! Я рванул дверь и... замер на пороге.
Небольшая комната ярко освещена. Шторы на окнах плотно задернуты. Бесчисленные приборы, бумаги, чертежи... В углу-огромный черный
Нервы мои не выдержали, я почувствовал кружение и, качнувшись, задел какой-то металлический предмет. Он со звоном упал на пол. Профессор быстро обернулся. В его глазах были испуг и недоумение.
– А!
– воскликнул он.
– Вы все видели!
– Медленно приближаясь, Кэви пронзил меня тяжелым внимательным взглядом.
– Вы все видели, - тихо повторил он, - ну что же... Наш разгоэор впереди, а сейчас - идите!
Сухая белая рука указала на дверь. Не в силах вымолвить ни слова, я выбежал из кабинета.
13 марта
Не спал всю ночь. Напрасно зарывался головой в подушку, призывая сон. Меня преследовали невидящие глаза Мэри. Ночная лампочка едва освещала комнату, черным квадратом выделялось окно. Она под окном. Она прильнула к стеклу. Тонкие руки скребут ногтями стекло, пытаются открыть раму.
– Джон, объясните, в чем дело... Джон!
Можно сойти с ума! Бежать... бежать отсюда! Но уже утро. Нужно идти в лабораторию...
Мэри оказалась на своем рабочем месте.
– Доброе утро, Джон, - приветствовала она меня.
– Доброе утро, - ответил я, содрогаясь.
– Что вы так смотрите?
Я молчал. Что это? Ошибка? Обман? Или это мистификация, устроенная профессором специально для меня? Передо мной сидела живая, настоящая Мэри и, недоуменно глядя, ждала ответа.
– Видите ли, Мэри, я... плохо спал... Ну и вчерашнее меня смутило...
В глазах Мэри был все тот же вопрос.
– Я стал случайным свидетелем вашей ссоры с профессором...
– Ах, да! Был довольно неприятный разговор... Я погорячилась. Профессор, очевидно, на меня в обиде...
– Своим невольным вмешательством мне удалось...
Нынешние события опровергали вчерашнее. Мне впервые показалось, что мои ощущения не соответствуют действительности. Но как понять ее ответы? А может быть...
16 марта
Прошло три дня. Разговора с профессором еше не было. Тайна не раскрыта. Но я должен ее узнать. Во что бы то ни стало. Я все видел своими глазами. И никогда не поверю. Это подлейший обман изо всех, на какие способен человек. Нет, только подумать, Мэри, такая нежная, такая замечательная... Мэри - отвратительный автомат! Я так много говорил с ней... Выходит, я доверял свои мысли машине, кукле, бездушной электронной системе? Пустое. Вся эта комедия разыграна профессором для меня. Но как он мог предугадать, что я окажусь в его кабинете именно в такой момент? Как мог он угадать, что я решусь войти?.. И разговор... Как его истолковать?