Профессор по вызову
Шрифт:
А после в измождении опустился торсом мне на спину вцепляясь в ту же спинку стула руками.
— Мы должны… перестать делать это стоя… — пробормотал спустя несколько долгих секунд мне в затылок.
Я вяло усмехнулась.
— Это ты мне говоришь? И это всё, что ты хочешь мне сказать?
— Нет, не всё, — меня наградили поцелуем в шею. — Еще я хочу сказать, что люблю тебя возможно даже сильнее, чем ты меня. С Днем Валентина тебя, дорогая. И с юбилеем.
Он поднялся, помогая разогнуться и мне, принялся застегиваться
— И тебя тоже с Валентином, — улыбнувшись, проследила за его заинтересованным взглядом. — Детей вечером заберут?
— Да, мать обещала. Устроим еще один экзамен?
— Конечно! Но надо тему придумать посложнее… чтобы ты подольше меня мучил. Кстати, что за дурацкие вопросы с первого курса? Ты специально это сделал, чтобы побыстрее перейти к сладкому? Я думала, мы по монографии будем меня гонять…
Не отвечая, он нагнулся и поднял с ковра какой-то листок, который, оказывается, был в моей бутафорской, приготовленной для игры папке. Протянул мне.
— Что это? — я приняла листок, с удивлением разглядывая его.
— Это называется буквы, — с серьезным видом объяснил он. — Или письмо, которое человечество изобрело уже много тысячелетий назад. В наше время их проходят в школьной программе, и тебе, как антропологу, стыдно не знать таких основ…
— Да иди ты! — я замахнулась на него листком, уселась на стул, за который только что читала и принялась читать. — Силлабус вводного курса по антропологии… М. Н. Багинская… Что это? Ничего не понимаю. Макс?
Споткнувшись взглядом о собственную фамилию после слов «главный преподаватель», я беспомощно уставилась на мужа. Он улыбался, явно ожидая, что я догадаюсь сама.
— Это что… — я снова опустила глаза к отпечатанному листку и мои руки задрожали. — Мой курс? Мой?!
Внезапно мне стало трудно дышать. Все эти годы попыток доказать, что я ученый сама по себе, а не любовница, а потом жена звездного профессора, след от известного скандала на конференции в Турции, а после еще один скандал с почти-изнасилованием — всё это сделало меня парией академического мира. Ничего не помогало — ни мои выступления, ни монографии в известных журналах, ни даже сам Багинский. Никто не хотел брать меня на кафедру — мое имя было слишком известным. Как, к сожалению, мой любимый муж и планировал, когда собирался отомстить мне. Мы подавали заявки во все университеты, в какие только реально было поехать жить, Макс даже готов был пожертвовать ради меня своей карьерой и новой должностью декана. Всё было бесполезно, всё заканчивалось вежливой отпиской, что штат преподавателей полон.
И год назад я подняла руки. Буду простым библиотекарем на полставки, решила я. Платят, конечно, мало, но нам хватит того, что зарабатывает мой муж, плюс заработок с его инвестиций в недвижимость. Займусь в свободное время домом
На том и порешили. Издали мою кандидатскую — ту самую, из-за которой я чуть не стала знаменитостью, перевели ее на арабский язык для известного издания в Эмиратах. Монографию вместе написали, которую — ура, ура! — выдвинули на премию.
И вдруг… это.
— Но как? — чувствуя, что вот-вот расплачусь, я в неверии качала головой. Силлабус, конечно, не мой, но мне было всё равно — изменю, что захочу, потом.
Продолжая улыбаться, Багинский пожал плечами.
— Я ничего не делал. Да меня бы и не послушали — все слишком боятся сплетен о непотизме, чтобы принять на работу жену декана. Думаю, сыграла роль твоя статья по кандидатской — то, что ее в «Антропологии Востока» напечатали. Решили закрыть глаза на непотизм и всю эту ерунду. А еще у них недавно препод сбежал — женился, говорят, и свалил к благоверной в Америку. Это по его силлабусу, составлено, кстати — пользуйся. Придешь на всё готовенькое.
Внезапно полностью осознав произошедшее, я подпрыгнула, завизжала от восторга и бросилась мужу на шею.
— Я буду преподавать? Серьезно?
Крепко сжав меня в объятьях, он кивнул.
— Похоже, что так, любовь моя. Но, не расслабляйся — мне двоих спиногрызов мало. Готовься выходить на кафедру с пузом.
Я ахнула — так вот почему он вдруг перестал предохраняться! Захотел еще одного спиногрыза!
У меня вдруг заволоклись слезами глаза. Черт, какое же счастье, что четыре года назад я открыла дверь стриптизеру, который должен быть поиграть со мной в профессора и студентку…
— Тоже думаешь о том, как здорово, что ты меня купила тогда? — хмыкнул он.
Улыбнувшись сквозь слезы, я кивнула, не отрывая от него глаз. Меня так распирало от счастья, что болело в груди.
— И, если я не ошибаюсь, я всё ещё не расплатилась за покупку тебя в вечное пользование.
— Сегодня выплатишь часть, — немного подумав, нашелся он. — Мне, если хочешь знать, тоже нравятся сексуальные профессорши в юбке карандаш и строгих очочках. Заодно и потренируешься преподавать.
— Ага… потренируешься с тобой, как же…
— Не волнуйся, я уже снял напряжение — так просто меня теперь не сломить. Буду мучить часа три, пока на стенку не полезешь… И разведу тебя, наконец, на вопли, имей в виду.
— А если соседи услышат?
Он пожал плечами и повторил нашу давнишнюю мантру.
— А что соседи? Пусть завидуют.
— Мне или тебе?
— Обоим. Люблю тебя, Птичкина.
— И я тебя, Макс. Ты — самый лучший профессор… по вызову!
Конец!