Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
В провинциальный городок, где обитали Малевичи, случайно заехали столичные актеры. Молоденькой Елене Роговой приглянулся Сергей, девушку не смутил тот факт, что кавалер был почти в два раза старше, имел жену и сына. А Малевич, влюбившись, потерял голову и совершил шаг, которого от него никто не ожидал, взял да и уехал вместе с Леночкой в Москву, попросту бросив сварливую жену.
Бывшая супруга переколотила все, что билось, и твердо решила не давать развода. Но Сергей и не просил его. Спустя два года мать Эдика вновь засобиралась замуж и сама потребовала свободу.
Когда Эдик поступил в консерваторию,
– Никакого общежития, поселишься у нас.
Малевич оглядел двадцатипятиметровые хоромы и отказался. Его не пугал тот факт, что раскладушку пришлось бы ставить на кухне. Но парню требовалось место для штудирования бесконечных скрипичных упражнений. Стены в хрущобе были, казалось, из бумаги, слышимость великолепная. Предвидя реакцию соседей, людей простых, не имеющих никакого отношения к музыке и к искусству вообще, Эдик отказался. Да и, честно говоря, жизнь в студенческом общежитии, пусть и не слишком сытая, зато вольготная, привлекала его больше, чем обитание в семейном доме, куда не позвать просто так друзей, ни тем более девушку.
Не захотев поселиться у отца, Эдик стал часто захаживать в гости, полюбил сестру и мачеху. Потом их жизнь разошлась. Эдик женился на Ниночке, а старшие Малевичи неожиданно подались в Израиль, прихватив с собой Ольгу. В Иерусалиме девочка закончила школу и театральное училище, но потом родители внезапно умерли, и она вернулась в Москву. Жить на исторической родине Оле не хотелось, подруг у нее там не было, наоборот, все друзья остались в России, девушка поколебалась несколько месяцев и приехала назад.
Естественно, первый звонок был Эдику. Сестра знала о переменах, происшедших в жизни брата, о смерти Ниночки, женитьбе на Геме и переломе руки. Поразило ее только известие о работе Эдички на кладбище и еще то, что Гема никак не хотела встречаться с обретенной родственницей.
– Мы все договаривались и договаривались о свидании, – грустно вздыхала Оля, – только у нее были то командировки по стране, то выступления в Москве, то частная практика, так и не выбрала минутку. Мне кажется, не хотелось ей никаких семейных посиделок и разговоров у камелька…
У Оли жизнь складывалась не слишком удачно. Устроиться на работу в театр, имея в кармане диплом об окончании училища в Израиле, было практически невозможно. Работодатели кривили лица, увидав бумажку. Оленька устала объяснять, что курс актерского мастерства вели у них специалисты из России, эмигранты, преподававшие в Щуке и Школе-студии МХАТа… Так что ее смело можно было считать выпускницей столичного вуза. Но режиссеры только фыркали. И зачем им девчонка с непонятным образованием, когда на актерской бирже полно ребят со «своими» дипломами.
Кое-как, нажав на все педали и кнопки, Эдик пристроил любимую сестричку в крохотный коллектив, ютившийся в подвальчике на северо-западе столицы. Зарплата тут была мизерной, зрителей зазывали, расхаживая у метро в «сандвичах»… Одним словом, ни на МХАТ, ни на Вахтанговский театр, ни на «Табакерку» это место не походило. Радовало только выданное удостоверение,
Шло время, фея счастья медлила с появлением. Ее сестра, фея удачи, тоже подзадержалась, обслуживая других. Денег катастрофически не хватало, и еще терзала отнюдь не белая зависть, когда глаз натыкался в киосках «Союзпечати» на журнал «ТВ-парк», где с обложки улыбалась какая-нибудь Анна Монахова, рыжая и бесталанная, зато оказавшаяся в нужном месте в урочный час и теперь собиравшая обильный урожай славы.
И тут Эдику пришла мысль о создании «Дельфийского оракула». Юридически предприятие было оформлено на Ольгу, но душой салона, его организатором был старший брат.
Получили лицензию, арендовали здание. У Эдика повсюду имелись знакомые, салон возник словно по мановению волшебной палочки. На работу наняли неудачливых актеров, отлично изображавших цыган, и нескольких выпускников психфака МГУ… Самое интересное, что со своими дурацкими предсказаниями сотрудники «Оракула» нередко попадали в десятку, а кое-кому из посетителей помогли на самом деле, отдав их в руки профессиональных психологов.
– Мы тут частенько сталкиваемся с просьбами отвернуть от мужа любовницу, – улыбнулась Оля, – ну из десяти посетительниц восемь об этом просят. Не поверите, какие потом благодарности пишут, цветы несут, конфеты, ну и рекламируют нас, конечно, среди знакомых.
– И как вы такое проделываете? – заинтересовалась я.
– Да женщины сами во всем виноваты, – вздохнула Оля, – выйдут замуж и думают, что теперь вторая половина от них никуда не денется. Вот и начинают шляться по дому в грязном халате, с мордой, намазанной майонезом… А мы даем бутылочку с настойкой, велим каждое утро капать благоверному в чай и обещаем через два месяца полнейший успех, но… При соблюдении некоторых условий. В течение этого срока нужно всегда быть дома при полном параде, с улыбкой на губах. Вечером на столе должен стоять ужин, а в постель следует ложиться в кружевном белье, никаких бигуди, масок и рваных футболок… А главное, полное отсутствие скандалов, вслух произносить имя соперницы нельзя. Кстати, мы и мужа велим звать как-нибудь по-иному: котик, зайчик… Ну и что? Настойка дорогая, а мы предупреждаем: нарушите условия, пеняйте на себя, деньги не возвращаются… И не поверите, успех практически стопроцентный, так что мы честно отрабатываем гонорар.
– Ладно, – прервала я ее, – с салоном понятно, но зачем вы любовницей Эдика представлялись?
– Брат попросил.
– Почему?
– У него роман разгорелся с одной дамой, у которой муж такой человек! Узнай этот Виктор об измене супруги, убил бы и ее, и Эдика! Вот он и придумал, что я его любовница, ревнивая, скандальная и отвратительная. Народ на тусовках не знал, что мы брат и сестра.
Действие разворачивалось по стандартной схеме. Вместе приезжали на какое-нибудь сборище, куда частенько приглашался и муж настоящей любовницы. Эдик и Эфигения демонстрировали «любовные» отношения, потом раздавался звонок на мобильный Малевича, и он с досадой сообщал: «Черт, Гема звонит, извини, дорогая».