Программа за Выживание
Шрифт:
— На Вашем месте, Степан Семенович, я была бы поаккуратнее со словами, — усмехнувшись ответила Громова. — Если бы не я, сидели бы Вы в этой компостной яме до утра, еще не понятно, как выбирались бы оттуда, — сказала, махнув хвостом, и пошла следом за незнакомым мне молодым мужчиной.
— Много на себя берешь, Анна Викторовна, — не остался в долгу местный участковый. — Поставить бы тебя на место, но я уважаю Костю, — сказал дядя Степа похлопав по плечу мужчину.
— Она правду говорит, Семеныч, — обратился к нему незнакомец. Мы с Яриком шли в самом конце произвольной цепочки и с интересом прислушивались к разговору.
«Зря ты это сказал, незнакомец», — подумала, тяжело вздохнув. Все, сейчас либо дядя Степа начнет задавать вопросы, а Галя после произошедшего точно врать не станет, либо Громова устроит судебное разбирательство прямо посреди леса.
— Кстати, насчет нашего с Галиной исчезновения, — как и ожидала, воскликнула Анна, быстро кинув на меня взгляд через плечо. — Мне рассказали какую-то чушь про то, что я…
— Мы можем оставшийся путь пройти молча! — неожиданно зло воскликнул Константин, который все это время шел перед нами с Яриком и молчал.
— Но…,- попыталась возразить женщина.
— Как Ваша нога, Анна? — спросила быстрее, чем женщина смогла закончить свою мысль.
— Молча так молча, — пожала она плечами и ускорила шаг.
Когда мы вернулись на ферму уже начало светать, а время было всего четыре утра. Вокруг не было ни души, все давно разошлись по домам, и только радостный Цезарь выбежал нам на встречу. Пес чуть не сбил меня с ног, пролетев даже мимо своего хозяина, оставив того недоумевая смотреть на нас. Дядя Степа с Галей, Ярославом и темноволосым незнакомцем, чье имя так и не узнала, быстро попрощавшись, уехали домой, а вот мы вчетвером, включая Цезаря, остались. Наступило неловкое молчание и только мой волосатый друг кружился то вокруг меня, то вокруг Константина.
— А теперь ты, — недовольно сказала Анна, прожигая меня взглядом. — Объяснишь мне, что за историю выдумала и почему впутала в это Кост…кхм…Константина Владимировича!
Я, усмехнувшись, удивленно приподняла бровь. Чего на самом деле хотела от меня эта женщина. Чтобы я рассказала ей про причину своего обмана? Не думаю… Громова хотела, чтобы я оставила в покое её Константина и вернулась назад в Москву, все остальное ее мало интересовало.
— Константин Владимирович просто помог мне, вот и все, — пожала плечами и улыбнулась разозленной женщине.
— Меня интересует не то, что Костя, исключительно из-за своей доброты, помог тебе, — выплюнула она, сделав шаг ко мне. — А то, зачем ты устроила весь этот спектакль, подвергнув опасности других людей! — каждое слово Громова произносила все громче.
— Это не Ваше дело, Анна Викторовна, — ответила, улыбнувшись еще шире. — Если это все, то я собираюсь пойти спасть! — сказала, помахав женщине на прощание.
Но не успела я сделать и шаг в сторону, как Громова резко схватила меня за руку выше локтя, делая мне больно.
— Я не договорила! — рявкнула она.
— Отпустите меня, — спокойно сказала, смотря в карие глаза, полные ненависти. — Мне больно.
— Ты-ы, — прошипела
— Хватит! — крикнул Константин, который все это время стоял в стороне и смотрел на все происходящее своим хмурым презрительным взглядом. Это меня раздражало в мужчине больше всего — его бездействие, которое он оправдывает своей правильностью. — Отпусти ее, Аня! — с нажимом попросил Горин.
— Благодарю, — улыбнулась краешком губ, смотря в холодные васильковые глаза. — Надеюсь, Вы сами сможете объяснить своей девушке сложившуюся ситуацию, — уточнила и, дождавшись кивка, попрощалась, уйдя к себе. — Спокойной ночи, Константин!
Цезарь последовал за мной.
Глава 21
Лариса Воскресенская всегда отличалась бараньим упрямством, поэтому, получив от дочери весьма однозначный отказ разговаривать по телефону, женщина прилетела в Москву, чтобы поговорить с Настей лично. Адрес Лора узнала у отца дочери, Сергея Сорокина — ее бывшего мужа и главной ошибки молодости, поэтому, из аэропорта женщина сразу поехала к ней. Конечно, Воскресенская прекрасно понимала, что Настя, спустя почти тринадцать лет, не кинется к ней в объятия с радостными криками «Мама!», но игнорировать ее звонки — это уже слишком! Простояв под дверью добрые пятнадцать минут и уже устав колотить ногой в дверь, а на ней, между прочим, были ботильоны из новой осенней коллекции Jimmy Choo, за которые она отдала две штуки баксов, Лора достала из кармана твидового пиджака телефон и набрала номер бывшего мужа.
— Вот же, козел, — недовольно проговорила Воскресенская, спустя шесть гудков и сбросила вызов. Просто невероятно, она только прилетела в Москву, спустя столько лет, и вместо того, чтобы завтракать в каком-нибудь дорогом ресторане, в центре столицы, ей приходится стоять под дверью собственной дочери!
— Ну я тебе устрою уикенд, милый! — воскликнула Лора, взяла чемодан за ручку и пошла в сторону лифтов.
— Женщина, а Вы к Настеньке? — ее окликнул любопытный старческий голос.
— Да, Вы не знаете, где моя дочь? — без лишних приветствий просила Лора, обернувшись.
— Так, Настенька уехала, еще неделю назад, — ответила ей морщинистая старушка с сеточкой на волосах, которая выглядывала из-за двери соседней квартиры.
Лора нахмурилась, но сразу же вернула на лицо любезную улыбку, не хватало еще морщинкам на лбу появиться. В ее возрасте ботекс не самое лучшее решение проблемы. Но, подумать все же было над чем — Воскресенская разговаривала с дочерью всего пару дней назад, значит, в тот момент она уже была не в Москве. Тогда, где же она?
— А куда она уехала, Настя не сказала? — уточнила Лора, заправляя непослушный локон идеальных блондинистых волос, что были ее гордостью, за ухо.
— Нет, — покачала головой старушка. — А Вы, точно ее мама, что-то я раньше Вас здесь не видела, — спросила она, недоверчиво сузив глаза.
— Можно было и догадаться по идеальному фамильному сходству, — фыркнула Лора Воскресенская и, круто развернувшись на высоких шпильках, вошла в только что приехавшую кабину лифта, откуда выбежали двое маленьких мальчишек.
Кажется, ей все-таки придется встретиться с бывшем мужем и задать очень волнующий ее вопрос: «Где, черт возьми, дочь!?»