Программист и бабочка (сборник)
Шрифт:
– Сейчас… отключен!
– Подтверждаю! База на ручном управлении.
– Олаф, я не расслышал, где сейчас эта железяка?
– Момент, я не успел посмотреть… На стройке. На нижнем подземном уровне. Чепуха какая-то, он же должен быть на базе!
Ламберджеку оставалось пройти последнюю секцию коридора перед резервным постом. И в этот момент из щели в потолке выехала герметизирующая бронепереборка, отсекая командира от его цели. Брюс развернулся и бросился бежать обратно. Вторая переборка ухнула вниз, закупоривая ловушку.
– Олаф! Общая тревога! Первой степени!
По
Но прежде, чем надеть шлем, Ламберджек почуял то, что не замечал раньше: слабый, едва различимый запах, еще не развеянный системой вентиляции. Не то чтобы особо неприятный, скорее, необычный. Он не походил на запах химической лаборатории или мастерской – скорее, на запах очень экзотической кухни, какой-нибудь сырой рыбы под острым соусом и маринованной саранчи…
– Брюс? Мальчики? Что происходит? – голос в ухе перекрыл рев сирен.
– Инга! Инга, слава богу, ты жива… Где ты?
– В лаборатории, конечно.
– Запрись и никого не впускай! На базе чужой!
– Какой еще чужой? На сотню парсеков вокруг нет ни одного человека, кроме нас.
– А кто тебе сказал, что это человек?! – сорвался на крик Ламберджек. – Олаф, активизируй космическую оборону!
– Командир, – голос Петерсена звучал растеряно, – кто-то сбил ориентацию главной антенны. Мы потеряли связь с орбитой.
– Рон, подключи обратно главный компьютер!
– Поздно, я уже ушел с терминала. И меня от него отрезало.
Не считая бессмысленного вроде бы включения резервного генератора, пока неведомый враг действовал весьма ловко. Проник на базу сквозь считавшийся неприступным периметр, завладел карточкой, дающей доступ в самые важные помещения, спровоцировал людей самих отключить компьютер, заблокировал их по одному в разных местах здания и нарушил связь с боевыми системами в космосе… Брюс перевел регулятор мощности на ручке бластера на максимум и открыл огонь по преграждающей путь переборке.
– Рон, можешь пройти к центральному посту? – крикнул он.
– Нет, второй коридор перекрыт. Пока свободен третий, но там темно! Я как раз на развилке.
– Ну фонарь-то у тебя на шлеме работает? Беги по третьему, может, удастся в обход. Но гляди в оба, это может быть ловушка! Олаф, что системы слежения?
– Включены. Ищу этого гада. На резервном посту его уже нет, и он вырубил свет в половине помещений. Ничего, отловим в инфракрасном диапазоне.
Вырезанный кусок брони, вишнево светясь оплавленными краями, рухнул на огнеупорный пол. Ламберджек бросил взгляд на индикатор заряда – плохо, переборки сделаны на совесть, если резать каждую, заряда надолго не хватит… Но, едва он боком, стараясь даже в скафандре не коснуться раскаленных краев, пробрался через дыру, как увидел, что дальше путь свободен. Что за черт? Монстр решил поиграть в кошки-мышки?
– Олаф, куда там запропастился твой робот с одеждой? – раздался вдруг голос Валевского. – Пусть заодно прихватит для меня скафандр, раз уж тут такие
– Кшиштоф, назад! – гаркнул Ламберджек, и тут же его череп чуть не взорвался от ужасного вопля в ушном импланте. «АААА!!!» – орал Валевский. «АААААА!!!» Страшно, когда мужчина так кричит. В таком крике уже нет ничего от разумного существа, это крик терзаемого невыносимой болью животного…
Брюс мчался в сторону душевой. Никогда в жизни он не бегал с такой скоростью. «Сейчас, ребята, сейчас налажу свет…» – бормотал Олаф, страдая от того, что должен оставаться на посту и не может бежать на помощь.
Брюс нырнул в темноту. Крик захлебнулся хрипом и оборвался. Впереди показалось какое-то мерцание, а слева мелькнул второй луч фонарика – как видно, это был Рональд; они чуть не столкнулись, выбежав одновременно из сходящихся под тупым углом коридоров. В тот же миг под потолком вспыхнули плафоны – и они увидели.
Конечно же, это был не робот. Хотя некоторое сходство имелось – у существа такого же двухметрового роста тоже было шесть членистых ног, тело, состоящее из горизонтального и вертикального сегментов, и много передних конечностей. Но этих конечностей было больше, чем манипуляторов у робота – должно быть, не менее пары дюжин, зато они были уже; причем каждая из них представляла собой не руку, и даже не щупальце, а, по сути, гигантский палец, росший прямо из груди и имевший девять фаланг, каждая последующая короче предыдущей. Самая последняя фаланга оканчивалась коготком. Выше пальцерук сжимались и разжимались челюсти, сочетавшие в себе горизонтальные жвалы, как у насекомых – только в сотню раз больше – и вертикальное подобие зубастого клюва; когда этот клюв открывался, внутри видны были три червеобразных языка, которые расходились и соединялись, словно складываемые щепотью пальцы. Два круглых фасеточных глаза располагались выше челюстей и два – ниже. Бурое тело монстра покрывали крупные бородавки, меж которыми кое-где виднелись редкие волоски.
Но в первый миг людям было не до разглядывания всех этих подробностей. Все, что они видели – это обнаженное тело Валевского в когтях у чудовища и жуткие жвалы, склоняющиеся к беспомощной жертве. При этом пятью из своих пальцерук монстр держал какой-то предмет, почти прижимая его к запрокинутой голове человека; эта штука отдаленно походила на короткую, завязанную морским узлом двустволку, покрытую круглыми наростами, которые перемигивались разными цветами. Ламберджек замешкался, опасаясь попасть в Кшиштофа; «Стреляй же, Брюс!» – заорал Рональд, нажимая на спуск.
Луч вонзился прямо в левый верхний глаз; брызнуло что-то белесое, похожее на гной. Монстр взревел и отпрянул, а затем, выронив и жертву, и оружие, с неожиданной прытью унесся вглубь все еще темного коридора. Рональд рванулся было в погоню, но понял, что на своих двоих чудовище не догнать.
Сзади послышался топот бегущего человека. Брюс обернулся.
– Инга? Я же велел тебе сидеть в лаборатории!
– Сейчас я нужнее как лейтенант Астрофлота, чем как ученый, – ответила Инга, переводя дыхание. Она тоже была в скафандре и при бластере.