Программист
Шрифт:
Среди бела дня, к жилому дому, на первом этаже которого располагался ювелирный магазин «Топаз», прибыла бригада сантехников. Притащили трубы, сварочный агрегат, компрессор. И давай создавать творческий беспорядок. Сварка гудит. Отбойник стучит на весь дом. Воды в кранах нет. Директриса «Топаза» примчалась, мол, чо за фигня! А мужики в ватниках и говнодавах- кирзачах её посылают по матушке. У нас авария, трубы меняем. Так они прошумели до вечера, а вечером всё стихло, воду дали. Утром следующего дня, приходит директриса в магазин, всё чинно, благородно. Замки на месте, сигнализация тоже, Только вот сейф стоит девственно чистый, разрезанный сваркой, и в полу дыра приличных размеров. Ухари среди бела дня отбойником плиту в подвале раздолбили и сваркой арматуру разрезали,
Эх! А как бы мне так! Но, увы, мое личико тут примелькалось, и среди бела дня пойти с Сашкой (Я тут подумал, почему бы не взять Сашку?) на дело не реально. Да и нет в гараже труб, чтобы менять. Отопление трубы есть, а канализационных труб нет. А вот ночью… Хм. Допустим, вскроем мы гараж. Копать будет невозможно, пока автомобиль из гаража не выгонишь, а на улице камеры наблюдения и охрана. И скорее всего, копать вообще невозможно, пол в гараже либо заасфальтирован, либо бетоном залит. Задача…
День как день. Начался как обычно и, думал, так же закончится, но, увы. В обед позвонил Мишин с целью узнать моё местоположение и как на счет времени помочь. Такой шанс нужно было использовать, и я соврал, что нахожусь неподалеку от РОВД и могу подойти. Ничего не подозревающий, Мишин обрадовался и сказал, что встретит меня внизу. Хватаю тачку на улице и мчусь на всех порах к полицаям. Если на комитетчиков я информацию насобирал, то с ментами белое пятно, а им в моём сценарии отводилась, одна из главных ролей.
В фойе устойчивый запах потных носков и прокуренных мужиков, и ещё чего-то нелоувимого, но жутко казенного и протокольного. Решетка, отделяющая предбанник с посетителями от внутренних помещений. Угрюмая морда дежурного за стеклом, и приветливая Мишина, который машет дежурному открыть дверь. Щелкнул электромагнит и решетчатая дверь открылась.
— Заходи, заходи дорогой.
Безликий кабинет. Обшарпанный стол с монитором, выпущенным ещё в начале века. Комп скорее всего пень 3, максимум 4, чисто автоматически отмечаю я.
— Дело собственно вот в чем… Двадцать третьего Февраля пропал мужик, — вот этот, — Мишин подает мне фото, — Вчера жена его подала в розыск. Конечно, можно предположить, что забухал. Но обзвонила всех друзей и родственников. Нет нигде. Мобильник недоступен. Что можешь сказать?
— Могу сказать, что в живых его нет — однозначно. И рядом с ним ещё один труп… Вроде женский. Искать их на окраине города, в стороне завода Газовой аппаратуры.
— О, как! Молодец! Ты уже сходу направление видишь? — заискивающе говорит Мишин, после событий в ресторане, он уверился в моей работе на безопасность и резко зауважал. Раньше, не интересовался где я, и есть ли у меня время ему помочь, а теперь звонит заранее.
— Вижу, — киваю я, — Где-то на даче он. Вижу синий автомобиль, иномарку во дворе.
— Здорово! — восхищается следователь, — Может ещё и кто убил видишь?
— Подождите немного… Сейчас посмотрю…, - говорю я и закрываю глаза. Внутренним взором начинаю видеть мутные, словно переснятые с экрана кинотеатра, на любительскую камеру образы… Скрипит снег под ногами. Убийца с бешено колотящимся сердцем обходит такой знакомый до боли автомобиль и поднимается по небольшой лестнице в дом. В доме негромко что-то бормочет телевизор. Прихожая. Вешалка. Знакомая дубленка на ней и короткая женская шубка… Шубка рыжая. То ли из лисы, то ли из рыси. Вполне может быть и собачья шкура, китайцы кудесники любую собаку под Шанхайского барса сделают. С замиранием сердца проходим дальше. А в правой руке оказывается горячий и тяжелый пистолет. Захожу и вижу, как эта сука сидит верхом на нём. На скрип половиц она оборачивается. И вся ненависть выплескивается наружу. Жму курок. Грохот выстрелов. От пороха ест глаза, и начинают течь слезы. Мужик с перепуганным лицом пытается что-то сказать. Гад! Сволочь! Кобель! — хочется выкрикнуть ему в лицо, но в место этого, пистолет с упавшей женщины переходит на мужчину и палец жмет и
Ещё не досмотрев кино, я чисто по внутренним ощущениям понял, кто убийца. А ведь такого раньше не мог… Недоступно мне это было — видеть.
— Кто? — вопрошает Мишин.
— На правой руке у неё должны остаться следы от пороха…
Утро пришло под песню по радио на канале Ретро-FM. «Портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо…» И первая мысль при пробуждении была: «Да-уж… Пикассо ещё тот портретист». Ладно, если писал он картину в голубой период, типа «Девочка на шаре», а если во времена кубического маразма? Так по тому портрету человека мама родная не опознает, а не то, что возлюбленный. И не надо говорить, что я ничего не понимаю в искусстве. Абстракционизм всякий — это деградация живописи, когда художник ничего нового сказать не может, а выпендриться хочет. И цены на такие картины раздуты до фантастических размеров не от того, что они действительно шедевры (такие шедевры почти любой ребенок лет пяти намалюет) и есть истинные ценители с большими деньгами, а от того, что это просто бизнес. Владельцам выгодно раздуть ажиотаж вокруг предмета, чтобы втюхать лохам, считающим себя аристократией.
Помню, как меня Юра просвещал на этот счет. Муж двоюродной сестры в Питере давно и серьезно антиквариатом занимается. Сидели мы с ним в уличной кафэшке, на Невском, пиво пили, и заспорили на счет «Подсолнухов» Ван Гога, которые мне нравятся. Вот он и выдал мне свою точку зрения. Мол, я никогда не задумывался, почему прекрасные морские пейзажи Айвазовского никогда не будут стоить как картины Ван Гога? Бизнес, ничего более.
— Дилинь-дилинь, дилинь-дилинь, — запиликал мобильник. Номер знакомый, но кто это, без понятия.
— Да.
— Здравствуйте, звоню вам ещё раз сказать спасибо, — мурлычет в трубку приятный женский голос Маргариты Артуровны, — Извините, что беспокою по такому поводу, но хочу поинтересоваться: Вы как программист ещё работаете? Документы восстановить на компьютере можете?
— Могу. Удаленные?
— Нет… тут такая история. Главный бухгалтер получила какой-то документ по почте, открыла, и все офисные документы теперь не открываются.
— Не вопрос. Привозите в сервис-центр, посмотрим, разберемся.
— Только знаете, там конфиденциальная информация и мне бы не хотелось, чтобы её кто-то узнал.
— Это само собой.
— А во сколько мне это обойдется? — спросила М.А. думая, что как у популярной нынче личность цены на услуги у меня не слабые.
— Восстановление информации согласно прайсу, не дороже, чем везде.
— Спасибо. Когда можно подвезти?
— К девяти часам.
Но в девять часов получилась накладка. Одновременно с появлением гонца с системником под мышкой, порог переступила женщина с Пирогова 10. Поэтому я, коротко обрисовал Коле, что с пациентом делать, а сам занялся списком покойных жильцов. Фотографий их понятное дело не было, поэтому пробовал на вкус каждое имя, несколько раз повторяя про себя, надеялся получить некий намек свыше. И намек получил… Отозвалось что-то внутри на Аполлинария Митрофановича… Как странно, вот собственно имя его происходит от греческого «посвященный Аполлону», но субъект при жизни был ещё тот… Скорее от Аполлиона — губителя его имя трактовать надо. Чувствую, что был он при жизни каким-то мелким партийным чиновником, и квартиру эту получил в 38 году, потому, что на прежнего владельца настучал куда надо, и того отправили лес валит за антисоветскую пропаганду, где тот и сгинул. Мать, же покойного вальщика леса была женщина не простая, прокляла она Аполлинария от всего материнского сердца. Пожелала ему всего хорошего. Несмотря на её пожелания, Митрофанович благополучно дожил в этой квартире до шестьдесят четвертого года, то есть до самой своей кончины. Тип неприятный, желчный, скрытый садист. Из тех, что обязательно воспользуется случаем, и если никто не видит, с наслаждением пнет бродячую собаку или кошку. Просто так, чтобы получить удовольствие от чужой боли. Проклятие же людское аукнулось ему после смерти…