Прогрессоры
Шрифт:
Сергей Петрович поднял свою команду на рассвете, После быстрого ужина, состоявшего из горячего чая и вчерашней перловой каши с мясом, в четыре часа тридцать пять минут утра 'Отважный' выбрал якорь и, тарахтя мотором, направился на север, к белеющей на самом горизонте голубоватой полоске ледника. После двух часов пути, ветер зашел с запада и посвежел настолько, что Сергей Петрович распорядился снова поставить парус. Так они и шли. Впередсмотрящие смотрели вперед, рулевой следил за курсом, направлением ветра и глубиной на сонаре...
Глубины, кстати, были стабильно больше пятидесяти метров, что показывало, насколько сильно прогнулась земная кора под весом ледникового щита. Пару раз они видели издали острова - гранитные макушки затопленных гор. Интереса они не представляли,
Обедали по причине хорошей погоды прямо на палубе, не спускаясь в натопленную кают-компанию. Свежий воздух, здоровые приключения, экологически чистая пища привели к тому, что, даже Ляля, не отличавшаяся ранее хорошим аппетитом, за обе щеки уплетала перловую мясную похлебку с сухарями.
Уже после полудня, когда совершенно отчетливо стала видна уходящая прямо в воду ледяная стена, ветер заметался, склоняясь к северу. Это вынудило Сергея Петровича убрать паруса и снова перейти на движение под одним только мотором. Потом ветер вдруг твердо и устойчиво задул с северо-востока. Несмотря на то, что он нес ледяное дыхание Арктики, Сергей Петрович обрадовался ветру как родному. Значит именно здесь проходила граница между полярной и умеренной атмосферными зонами, и этим надо было пользоваться.
Поставив все паруса, 'Отважный', полностью заглушив мотор, в котором больше не было надобности, лег на курс 300 в крутой бакштаг. Тем более что дров для газогенератора оставалось меньше половины изначального запаса.
Не собираясь вплотную подходить к ледяной стене, Сергей Петрович взял курс прямо на запад, и по мере приближения к ледяной стене, все больше и больше забирал к югу. При этом он старался выдерживать дистанцию до берега в пределах пятнадцати километров.
Отклоняясь к югу, 'Отважный' лег в полный бакштаг, то есть, самое оптимальное положение к ветру для бермудских парусов, и коч, как говорили поморы 'побежал'. В бинокль было видно, что край ледника сильно изъеден солнечной эрозией, источен ручьями, и осыпается крошевом битого льда. Приближаться туда означало искать себе неприятностей, а-ля 'Титаник'. Сергей Петрович помнил, что внешняя противоледовая рубашка на корпусе его коча отсутствует, и поэтому надо быть крайне осторожным, и не рисковать столкновением с плавающим льдом.
Тут же вдали от берега попадались только одиночные льдины, которые по причине своей большой осадки и незначительной надводной части заранее обнаруживались даже не столько глазами или радаром, сколько направленным прямо по курсу сонаром. Но все равно, впередсмотрящим было не до флирта или пустой болтовни. Любая ошибка или недосмотр в этих, никем и никогда не исследованных водах, грозили путешественникам катастрофой.
Пару раз сонар отмечал в глубине нечто, меньшее по габаритам подводной лодки, но значительно больше любой нормальной рыбы... Стоявший на вахте у штурвала Андрей Викторович немедленно позвал всех полюбоваться на такое чудо. Сергей Петрович вспомнил, что были упоминания о том, что еще во времена Ивана Грозного из рек на Руси время от времени вытягивали щук, размером с хороший струг. Щука, вообще-то растет всю свою жизнь, не имея естественных пределов для роста. Никто не знает, сколько она может прожить, и достигнуть размеров, при которых у нее не останется естественных врагов. Единственный ее враг - это человек, с его сетями, острогой или тротиловой шашкой. Но тут такого пока не наблюдается, потому и плавает в водах первобытного озера щучка размером с моржа. Проверять свое предположение у Сергея Петровича никакого желания не было, тем более, что супер-рыбка сделав вокруг 'Отважного' пару кругов, не нашла его интересным, и уплыла по каким-то своим делам. Ну и Бог с ней, пусть плывет...
Долго ли, коротко ли, но солнце стало клониться к западу, а закат привычно окрасил небо в багровые тона. Форштевень 'Отважного' словно нож резал прозрачную до стеклянного состояния воду. Надо было решать, бросать ли якорь - а глубины здесь были за сто метров, - ложиться ли в дрейф, или продолжать движение даже в темное время суток, рискуя напороться на незамеченную неприятность, вроде плавучего ствола дерева, плохо различимого
Сергей Петрович убедил всех не рисковать и встать на якорь, благо длины каната вполне хватало. Да и полностью темного времени, всего-то будет четыре часа. Согласно астрономических замеров, которые Сергей Петрович и Андрей Викторович сделали, как только полностью стемнело. За минувшие сутки 'Отважный' прошел примерно сто километров к западу, оставшись почти на той же широте, и лишь незначительно сдвинувшись на север. Их нынешнее местоположение примерно соответствовало двадцати пяти километрам северо-западнее Выборга. Закончив свои расчеты, Вождь и Учитель отправились спать.
Когда все уже легли, и казалось, что все успокоились, Сергей-младший и Катя, думая, что их никто не видит, взяли матрас и, накрывшись стакселем, до самого утра любили друг друга на баке. Молодое дело оно горячее, ему и ночной холод вполне нипочем.
26 мая 1-го года Миссии. День двенадцатый. Утро. 25 км северо-западнее Выборга.
Вскоре после рассвета северо-восточный ветер из умеренного стал сильным, а небо нахмурилось низкими бегущими облаками. Температура упала до плюс восьми градусов Цельсия, а море сморщилось валами волн, на гребнях которых появились белые барашки пены. Штормом это явление назвать было нельзя. Но, похоже, что Балтика решила показать гостям из будущего, что в далекой юности ее характер был далеко не ласковым.
Благодаря, пусть и полным, но обтекаемым обводам коча, 'Отважный' буквально летел по серой морской глади, разрезая волны. Лаг устойчиво показывал восемь с половиной узлов, или пятнадцать километров в час. По поверхности воды время от времени пробегали дождевые заряды. Сергей Петрович опасался, что это легкое недовольство природы перейдет в настоящий шторм, и тогда им будет несдобровать, поскольку поблизости не было берега с подходящей бухтой, в которой можно было бы укрыться. Кругом высилась уходящая в воду стена ледника. Хорошо еще, что никого не укачало. После некоторого привыкания к качке, все держались молодцом, даже Антошка и маленькая Вероника, которая просилась у Марины Витальевны выйти на палубу, и 'посмотреть на шторм'.
После обеда, который был съеден с несколько меньшим энтузиазмом, чем вчера, ветер немного ослаб, дождь прекратился, а в разрывах облаков стало проглядывать бледно-голубое небо. Ветер по-прежнему оставался попутным, и Сергей Петрович старался по максимуму использовать этот подарок судьбы, двигаясь на юго-запад вдоль кромки ледника.
После обеда, когда всем уже казалось что остаток дня пройдет без особых приключений, Антон-младший, таскавший до того на спиннинг мелочевку размером с ладонь, подсек нечто большое, что чуть было не уволокло его за борт. Спасло пацана лишь то, что он был принайтован страховкой к бизани, а сам спиннинг не улетел за борт лишь потому, что свободная катушка смягчила первый рывок. Когда раздался крик, - Ой, поймал!
– а вслед за ним стрекот отчаянно разматывающейся катушки, всей командой сразу овладел рыбацкий азарт.
Антон Игоревич сразу же перехватил спиннинг из рук своего младшего тезки, но вываживали рыбину всем коллективом. Всем хотелось посмотреть, кто это такой энергичный бился на другом конце лески. Азартная возня продолжалась почти полчаса, пока уставшую добычу, наконец, совместными усилиями, не подтянули прямо к борту, и Андрей Викторович не сумел подцепить рыбину сачком.
'Героем дня' оказался пятикилограммовый красавец, больше всего похожий на неизвестную в наши дни разновидность пресноводного лосося. А может, и известную, только изрядно уменьшившуюся в численности и размерах. Сергей Петрович помнил, что в некоторых бессточных озерах, оставшихся от ледникового периода, водятся маленькие трехсотграммовые рыбки, относящиеся к отряду лососевых. Может это и есть потомки вот таких вот серебристых красавцев, нагуливавших свое розовое мясо на просторах пресноводной Балтики. Чтобы установить это, нужен был профессор-ихтиолог, а не кок, в лице Марины Витальевны, мгновенно изменившей свои планы по приготовлению ужина, и утащившей выпотрошенное чудо жарить на импровизированный камбуз.