Прогулка по лезвию
Шрифт:
— Нет, они зашли ко мне первый раз. Это чистая правда, можете мне поверить.
— Я верю. Теперь настало время для самого неприятного вопроса для вас, но попрошу ответить на него честно. Вы брали левый спирт?
— Иногда приходят машины. Выгружали нам несколько ящиков.
— «Иногда» — это сколько? Раз в неделю, в месяц?
— Скажем, раз в две недели.
— И сколько ящиков вы забирали, что привозили?
— Привозили «Гошу». Алкаши любят, дешевая. Я, кстати, сама пила. И ничего, в принципе, неплохая водка. Нам на
— Да что вы говорите? Не из-за нее ли люди травятся?
И я, и она знали ответ — рядом с людьми, которые отправились на тот свет, находили именно «Гошу».
— Так кто умирает-то? Синяки, которые пьют все, что ни попадя. Откуда вы знаете, что они пили до «Гоши» и что — после. Я вам так скажу, единственным недостатком этой водки было то, что на нее никогда не было нормальных документов. Ни сертификата, ни накладных — все это приходится делать уже здесь, на месте.
— По какой цене вы ее берете? Заведующая закатила глаза.
— Сейчас… То ли по четырнадцать двадцать, то ли по четырнадцать пятьдесят.
— Почти сто процентов имеем, не так ли?
— Бизнес есть бизнес, — ответила она.
— Может быть, по этой причине Райский и не захотел сотрудничать еще с какими-то пришлыми людьми, когда у него был налажен источник, из которого он получал спирт? Не будете же вы утверждать, что он не знал, что продается в его магазине?
— Да, конечно, — согласилась слониха, — он знал, какой нам привозят товар.
— Ну хорошо. Еще вопрос. Знал ли Райский Леонова?
— Ну а как же, «Маркиза» ведь тоже практически его предприятие.
— А какими магазинами он еще владеет?
— «Русское Поле» его, затем несколько более мелких магазинов, о них я не знаю. И везде он держит большую часть акций. Предпочитает отдавать часть прибыли директорам, их заместителям. Я хотела сказать, предпочитал…
— Реальный подход к делу, — согласилась я. — Откуда везли вам эту водку?
— Так как документов на нее никаких не было, я не могу вам этого сказать. Знаю, что привозил ее обычно «ЗИЛ» с московскими номерами. — Раз в две недели к вам, раз в две недели в «Маркизу», раз в две недели в «Русское Поле», плюс, как вы сказали, еще несколько мелких магазинов. Неплохо получалось, наверное.
— Это любимое русское занятие считать чужие деньги, — напомнила мне Софья Ильинична.
— Но мы сейчас считаем деньги покойного, и, кроме всего прочего, это необходимо сделать для того, чтобы понять, о каких суммах шла речь. В противном случае никто бы и не стал взрывать «Волгу» вместе с Райским.
Постучавшись, в кабинет заведующей заглянула продавщица и сказала, что приехала милиция.
— И что они хотят? — спросила Софья.
— Ничего, стоят, разбираются со сгоревшей «Волгой», опрашивают очевидцев.
— Я ничего не видела, ничего не знаю, — раздраженно ответила заведующая магазином.
— И еще, Софья Ильинична, к вам
— Пусть заходит, — сказала строго Софья. — Если милиция захочет меня увидеть, говорите, что меня нет. Я уехала.
Продавщица, уяснив ситуацию, испарилась. В кабинет вошел невысокий юноша, чье лицо было бледным, а глаза потухшими. Все его существо выражало смятение и непонимание того, что происходит.
— Софья Ильинична, неужели с Игорем все? Она не стала говорить ему ни да, ни нет на очевидное, а он продолжал:
— Я видел «Волгу», как же так?
— Вот мы сейчас у тебя и узнаем, — сказала я, — что ты делал вчера в Клину ночью?
Тот от неожиданности выпучил на меня глаза и рванулся было к двери, но я вовремя успела схватить его. Он пытался отбиться, но в результате лишь заработал себе головную боль. Я и не думала его щадить. Несколько ударов — и больше Толя никуда не торопился. Я схватила его за кожаную куртку и усадила на стул, отмечая при этом для себя, что Софье полезно понаблюдать за тем, как я профессионально разделываюсь с молодым, здоровым человеком. Будет ко мне относиться куда более уважительно, а это не помешает, так как впереди у нас наверняка еще не один диалог.
— Что ты делал в Клину?
Он молчал, время от времени касаясь рукой окровавленной губы.
— Я не слышу.
— Меня не было в Клину.
— Но «Волга», к которой ты прикреплен, там была.
— Это не я. Я просто дал возможность другим. съездить на ней.
— Почему ты так поступил? Анатолий покосился на Софью, которая стала медленно подниматься со стула.
— Прибью сосунка! — прошипела она. Ее руки сжались в кулаки, размер которых раза в два превосходил мои миниатюрные ладошки.
Увидев, как на него надвигается тяжелая самоходная артиллерийская установка, Анатолий вытянул вперед руки, как бы защищаясь, и сказал, что он все расскажет.
"Потрясающе, — думала я, — сегодня великий день признаний» — Он унизил меня, — начал Анатолий, — Обидел. Я хотел отомстить.
— И что же такого он с тобой сделал? — спросила я.
— А вот она знает. Софья остановилась.
— Об этом не смей!
— Ну почему же, вы должны знать всю правду. Он в один прекрасный вечер напился, я отвозил его домой к Софье Ильиничне, а там он предложил мне ее, и она была не против. Он мне заплатил и смотрел, как я ее…
Все было ясно, как день.
— А после этого он не мог простить мне, что я ее… И он сам меня…
От таких вывертов мне стало не По себе. Разврат! Разврат!
— Все понятно, он тебя обидел, и что дальше?
Толик смотрел то на меня, то на завмага.
— Примерно неделю назад, после того, как я отвез шефа, ко мне подошли прямо на улице двое. В это время я мыл машину перед тем, как поставить ее в гараж, чтобы наутро она была чистой. Райский любил ездить по городу на надраенной машине.