Прогулка по висячему мостику
Шрифт:
Наташа сидела, ни жива, ни мертва. Неужели Женечка выдаст ее?! А Женечка сам чуть растерялся. Ира ликовала: подыграть, она подыграла, но повела свою линию, которую Женечка и не подумал предусмотреть.
– Ира! Смени тон, пожалуйста! Ты, кажется, с подругами на Кинотавр собиралась?
– Слушай, дорогой, не переворачивай ситуацию, пожалуйста! Я, конечно, понимаю, что ты не мог ожидать, что мы завалимся поужинать в тот же кабак, в котором ты собрался гульнуть малость…
– Ира!
– Женя! Как ты здесь оказался, а?
– Я же сказал, пришел на тебя посмотреть.
–
– Хорошо… – (Наташа вся сжалась в комок.) – Сергей таксист позвонил, сказал, что ты в составе веселой толпы заваливаешь в «Эвелину»… – (Наташа перевела дух.)
– И что?
– Ира, скажи, как я должен это понимать?
– Что, понимать!?
– Я захожу, а ты танцуешь…
– А что я, по-твоему, должна на люстре висеть!? Жень, ты что, Игоря Александровича первый раз в жизни видишь!? Ты что, понятия не имеешь, что мы с ним уже тыщу лет, как партнеры!? Девчонки, простите, ради бога, у нас, я так понимаю, тут небольшая разборка… Игорь, извини, пожалуйста… Жень, пойдем, не будем людям настроение портить.
Ира решительно направилась к выходу. Она больше не могла сдерживать хохот и потому оборвала сцену. Только она сама знала, каких усилий стоило выдержать этот решительный твердый шаг, когда хотелось скорее выбежать и дать волю смеху. Женечка сухо извинился и быстро последовал за Ириной, сдерживая аналогичное состояние приступом благодарности.
Они бежали, взявшись за руки, по сверкающим разноцветными огнями аллеям Ривьеры и смеялись, как дети. Прохожие смотрели им вслед – пьяная влюбленная парочка. К этому выводу различные индивиды приходили не сговариваясь.
А в «Эвелине» присутствующие не без любопытства косились на столик, занятый двумя женщинами и немолодым представительным мужчиной. Игра в супружескую сцену пришлась на перерыв у музыкантов и привлекла всеобщее внимание.
– Давно она с ним? – убитым голосом, сам не зная кого, спросил И.А.
– Не знаю… он иногда ночует у нее… – почти беззвучно проговорила Наташа.
– Я ничего не знала… – в пустоту вслух подумала Люся.
Чересчур повышенный общественный интерес стал чрезмерно напрягать, и, быстренько найдя официантку и расплатившись, Игорь Александрович отправил девчонок на такси, а сам вернулся в офис. Лишь часов около пяти утра он нашел в себе силы ехать домой.
Девчонки тоже расползлись не раньше. Только после того, как основательно начистили и отмыли Иришкины кости.
– - -
– Жень, знаешь, а мне жаль Игоря. Я ведь понятия не имею, что это на него вдруг нашло.
Они и дома у Женечки еще долго хохотали, но, в конце концов, мирно уселись с чаем в гостиной.
– А меня, Ира, поражаешь ты.
– И чем это?
– Ты удивительно лихо умудряешься все и вся подчинить своей воле, а потом смотришь невинными глазками: «Ой! Что это?».
– Жень, ты постоянно наделяешь меня какими-то сверхъестественными способностями. Я с тобой не спорю не потому, что слепо верю, просто мне лень спорить и, положа руку на сердце, конечно, ощущение себя вроде как избранной приятно щекочет самолюбие. Но я не отношусь к этому серьезно.
– Ира, признайся честно, я когда-нибудь называл тебя избранной?
Ира задумалась.
– Знаешь, самого слова «избранная» из твоих уст, по-моему, действительно не звучало, но то, что ты говоришь мне обо мне и предлагаешь принять как данность, именно это и означает.
– Не-а! Можешь расслабиться и успокоиться – избранной ты не являешься, хотя таковые, конечно, существуют. Нет, Ира, ты не избранная. Ты – избравшая.
– Да?! – Ира усмехнулась. – И что же, по-твоему, я избрала?
– А вот этого, кроме тебя самой, никто не знает.
– Ну почему же «кроме»!? Я тоже, даже не догадываюсь! – эмоции клокотали, но, сделав небольшую паузу, Ира как-то вдруг успокоилась. – Извини… Знаешь, в пору моей ранней юности, тогда еще из глухого подполья, в руки стала попадать всевозможная эзотерическая и оккультная литература. Читали запоем. Интересно было до жути. Потом в какой-то момент удалось повыкидывать весь этот хлам из головы, и жить нормальной жизнью. Тем не менее, ты знаешь, я всегда трепетно относилась ко всему этому, как к части культурного наследия. Да что это я тебе в сотый раз о том же!
– Просто ты изо всех сил пытаешься относиться к этому, как к чисто культурному феномену, а сама все более явственно живешь именно в этой сфере?
– Да.
– Ира, не сопротивляйся самой себе. Точнее, заставь свой мозг… А он действительно твой. Но не ты сама. А потому возьми его под контроль и не позволяй командовать. Заставь свой мозг, в который социум напихал всякой, выгодной ему, всячины, не сопротивляться твоей сути. Впрочем, ты абсолютно права, эзотерические, оккультные, религиозные и прочие иже с ними учения, не более чем культурный феномен, но не на пустом месте. Представь, будто один с рождения слепой рассказывает с глубокомысленной уверенностью другому такому же о том, как выглядит, к примеру, автомобиль, и рассуждает о функциях зрения вообще. Притом происходит это в бог знает каком поколении незрячих, никогда не общавшихся непосредственно с людьми наделенными зрением. Ты знаешь, умеешь и делаешь очень многое из запредельного для человека, но твой мозг отказывается констатировать сие как факты. Смирись пока с этим и просто принимай, не позволяя мозгу дискутировать с тобой на эту тему, и со временем он научится вполне сносно обрабатывать эту информацию.
– Ладно, бог с ним со всем. Что с бедным Игорем Александровичем делать? Чай не совсем чужой!
– Найди момент, который повернул его, а потом создай ситуацию, которая поможет ему возвратиться в исходное положение.
– Спасибо за исчерпывающую инструкцию! – съязвила Ира.
– Ирка! Не вредничай! Все ты прекрасно знаешь, кстати, и без моих инструкций и сделаешь именно то, что нужно, в лучшем виде.
Ира долго сидела задумавшись. Женечка не мешал.
– Жень, пойдем спать.