Прогулка в бездну
Шрифт:
– Успеть что, Асия? – Наши взгляды встретились.
Прежде чем ответить, она улыбнулась. Впервые за этот долгий и непонятный день.
– Успеть добраться до Вилдора и его тайны. И это все, что я могу сейчас сказать. Пока я не пройду проверку, вам стоит в общении придерживаться тех ролей, что я обозначила. Когда все мои права восстановят, а на это вряд ли уйдет больше двух дней, я сниму контроль с этих помещений. Вот тогда и поговорим. И постарайтесь вести себя благоразумно.
В ее взгляде, брошенном на меня… было смятение. И это больше, чем могли сделать признания и уверения, убедило меня в том,
Единственное, что не давало с этим смириться, – ее скрытность. За прошедшие пять лет она убедила всех, что ее отношение к даймонам очень далеко от миролюбивого. Не говоря уже о родне, о которой она старалась не упоминать.
И когда она разыскивала возможность отправиться на Дариану, мысли о готовящейся мести не один раз мелькали в моей голове.
Как только дымка портала растаяла, я повернулась к троице своих сопровождающих и вопросительно приподняла бровь, не рискуя задавать свой вопрос вслух. Не знаю, о чем думал каждый из них, но три головы опустились практически одновременно, соглашаясь с тем планом, который предложила черная жрица. Впрочем, ничего другого нам не оставалось – трудно оценивать ситуацию, когда зацепиться не за что.
Следующие сутки были одновременно тревожными и веселыми. Гадриэль вошел в роль первым и, нисколько не стесняясь, рассказывал в моем присутствии такие истории… от которых краснел даже Риган. При этом его хитрый взгляд нет-нет да и был направлен в мою сторону, словно он таким образом пытался определить силу моей выдержки.
Но у меня и без него хлопот хватало.
С одной стороны, мысль об Олейоре никак не шла из моей головы. С другой – я раз за разом возвращалась к настоящему титулу Асии и к той оговорке, которую она себе позволила. Вероятность вторжения даймонов на Лилею, на которую намекнул Элильяр, несколько раз обсуждалась перед выходом.
И это была одна из причин, по которой черная жрица настаивала на том, чтобы мы поторопились. Теперь становилось очевидным – не самая главная, но каким-то образом связанная с той тайной, на которую намекнула Асия и которая, как мне хотелось бы думать, могла либо предотвратить нападение, либо…
Я чувствовала, что есть еще что-то. Эта мысль почти пробивалась в мое сознание, но как только я пыталась ухватиться за нее, она пропадала.
И каждый раз, когда это случалось, черноволосый лорд начинал очередной рассказ, перехватив взгляд Ригана, который, даже не смотря в мою сторону, успевал замечать прорывавшиеся сквозь натянутую на лицо маску чувства. От басней Гадриэля хотелось не смеяться, а плакать, потому что чем больше скабрезности было в его повествовании, тем мрачнее воспринималась действительность.
Слава стихиям, что это представление хоть ненадолго, но прекращалось: кем бы мы ни значились, но кормить нас не забывали. И не только своевременно, но и вполне съедобно.
Все закончилось неожиданно и оттого ударило по нервам значительно сильнее, чем если бы мы к этому были готовы. Не успел зажечься свет, возвещая, что закончилась вторая ночь, проведенная на Дариане, как очертился контур портала, и появились четыре даймона.
Двое из них сдернули Гадриэля с постели, сделав это не просто грубо, а словно стремясь излишней жестокостью пресечь даже попытку к сопротивлению. Вторая же парочка с взглядами,
Я еще не успела как следует испугаться, как нас стало на одного меньше. И это был мой друг, с отношением к которому я так за эти годы и не смогла определиться. Понимая, что если бы не Олейор, то не Рамон, а именно черноволосый лорд мог занять наиболее важное место в моем сердце. И в то же время радуясь тому, что можно больше не задавать себе вопросов из разряда: что было бы, если бы… Потому что теперь эти сомнения не имели никакого смысла: Гадриэль сделал свой выбор и назвал имя своей невесты. Сбросив с моей души тяжелейший груз.
Не знаю, о чем думали остальные: их лица были похожи на каменные изваяния, не позволяя мне почувствовать происходящее за их защитой. Но вряд ли они были столь бесстрастны, как показывали. Я помнила, насколько ценной была жизнь, когда мне был отмерен человеческий срок, но я еще не успела в полной мере осознать, как тяжело думать о конце, когда ты пусть и не бессмертен, но имеешь возможность жить так долго, что даже мысль об этом не укладывается в голове.
Вместо завтрака мы вновь увидели туманное марево, и нас осталось двое: я и Валиэль.
Я, обхватив подушку руками и стиснув зубы, забилась в угол на кровати. Эльф сидел на краешке и не сводил с меня своих изумрудных глаз, время от времени покачивая головой. Словно ощущая, как отчаяние подталкивает меня к тому, чтобы выпустить на волю скрытые силы, потому что страх за друзей начинал пересиливать доводы разума и не давал мне сил держаться.
Трудно сказать, сколько прошло времени (в этой вязкой тишине не то что ощущать бег мгновений, уходящих в прошлое, дышать было трудно), но портал раскрылся в третий раз.
Я дернулась навстречу воинам первой, чувствуя не только ответственность за принца, которого несмотря на его возраст продолжала воспринимать юным, но и невозможность остаться здесь одной. Но они выбрали не меня.
И все, что могло служить мне опорой в этом одиночестве, которое было страшнее самой смерти, – его улыбка и голос:
– Моя госпожа…
Глава 7
Александр
Несколько мгновений шока, когда вспышками мелькают всего несколько слов, самые главные из которых «мама» и «предательство». Но, слава стихиям, я успел удержать себя на грани, после которой теряется последняя возможность быстро и решительно действовать.
– Правитель Элильяр, знаешь ли ты о черной жрице что-то, что мне неизвестно, но способно пролить свет на происходящее?
На лице Саражэля восторг от моей наглости. Думаю, не стоит ему признаваться, что я начал говорить, и лишь потом задумался о последствиях.
Хорошо еще, что он отправил оборотня за дверь сразу после доклада.
А вот на лице самого правителя вместо удивления задумчивость.
Так что ответ однозначный – знает. А вот скажет или нет… предстоит узнать. Как только он взвесит выгоды и оценит, насколько мое знание сможет помочь мне решить его же проблемы. Не забывая и о том, что эти проблемы, в общем-то, уже стали и моими. И вряд ли догадываясь о том, что эти самые знания я могу получить и иным путем.