Прогулка в мир тьмы
Шрифт:
Однако мне повезло, что все так вышло!
– А что касается моего друга, то ты с ним знакома, – церемонно продолжила хозяйка этого мира. – Спешите, он вас уже ждет.
И она, поправив свою накидку, важно пошла прочь.
– Спасибо вам большое! – крикнула я вслед.
– Будешь должна! – дурашливым тоном Принцессы ответила она. – Идите уже, умники!
Я хотела что-нибудь ответить, но тут Вилор решительно взял меня под локоть и повел вперед, к разрушенному городу.
– Лучше не связывайся, – сказал он негромко. – Она непредсказуема.
Темную фигуру Ворона было видно издали.
– Мой друг, – ответила я. – Ворон.
– Ворон?! Так это не сказка?
– Сказка. Но сегодня я убедилась, что некоторые сказки вполне реальны. Кстати, тебя это солнце не раздражает?
– Да ну, какое это солнце! Это давнее и почти погасшее светило, – ответил Вилор и нахмурился. И я поняла, о чем он думает.
– Ты переживаешь из-за того, что она сказала? – спросила я осторожно. – Ну… насчет вечной ночи?
Он долго молчал, словно думая, стоит ли рассказывать мне такое, и наконец ответил:
– Есть вещи, ради которых пойдешь на что угодно, на любые жертвы. И для меня такая недосягаемая цель – снова вернуть себе человеческую сущность, снова видеть солнце и жить, не причиняя боли другим! В нижнем мире меня могли снова сделать человеком. Но – она потребовала за это слишком дорогую цену. Нет, Никандра, не спрашивай, какую. Это значило – перестать быть человеком в другом отношении.
– Так ты хочешь стать обратно человеком? Я-то думала, что у вампиров больше преимуществ. Они и живут дольше, и силу имеют немереную, и… Ну, много чего еще. И потом, ты высший вампир, можешь обходиться даже без крови…
– Высший? Не знаю, кто тебе такое сказал, но он ничего в этом не смыслит. Не из последних, конечно, но до высших мне далеко, да я и не стремлюсь. Верно, жизнь нам предстоит долгая. Долгая, безрадостная и бессмысленная. Вечно причинять боль другим, чтобы продлить этот бесконечный ужас, – ответил он, глядя прямо перед собой. – Может быть, права эта особа, и место мне здесь, как и всей прочей нежити, а не среди людей… Нет, Никандра, за эти годы я так и не свыкся со своим вампирским проклятием и отдал бы многое, чтобы от него избавиться. Но давай не будем сейчас о плохом, ладно? – он улыбнулся, взял меня за руку. – Что бы ни ждало нас впереди, сейчас я просто счастлив оттого, что ты рядом.
– Знаешь, Вилор, мой вопрос был провокационным. Я знаю, конечно, все… Но просто хотела услышать от тебя четкий ответ! – повернулась я к нему. – Почему-то захотелось узнать это, и все тут. Может, когда-нибудь подвернется случай, мало ли.
Но Вилор покачал головой:
– Сколько лет я искал способ избавиться от проклятия, но убедился, что это невозможно.
– А сколько дней ты знаешь меня, чтобы убедиться – невозможного не бывает? – неожиданно сама для себя воскликнула я. И тут же осеклась, устыдившись. Что я делаю?! Обещаю ему несбыточное!
Но слово, как говорится, не воробей. Вилор остановился, внимательно посмотрел мне в глаза, я
– Кому другому – не поверил бы, но тебе… Ладно, Никандра, жизнь покажет.
Мы подошли к старым, занесенным пылью руинам, где одиноко чернела фигура Ворона.
– Быстро ты управилась, – встретил он меня с чуть заметной улыбкой, затем перевел взгляд на Вилора. – Так вот ты какой, красавчик. Повезло тебе такую девушку отхватить. Смотри, береги ее!
Вилор кивнул с самым серьезным видом, а я отвернулась, чтобы никто не видел, как меня бросило в краску.
– А тебе, девица, как понравилось путешествие?
Я развела руками:
– Все, что нас не убивает, делает нас сильнее! – Но тут я вспомнила еще кое-что: – Постойте! Вы ведь взяли меня сюда с условием – услуга за услугу. Что я должна сделать взамен?
– Ничего, дитя мое. То, что ты для меня сделала, – больше, чем услуга.
– Не припомню, чтобы я вам чем-то помогла!
– Ну хорошо, расскажу. Помнишь Митеньку?
– Конечно. Мальчик из интерната для инвалидов…
– Нет, – покачал головой Ворон. – На самом деле Митенька – мой сын, и зовут его совсем по-другому. И он не слабоумный, как тебе, наверное, показалось. Просто мой маленький вороненок еще слишком юн и пока не научился общаться с людьми. Зато научился вылетать без спросу из гнезда, и его первый вылет едва не стал последним. Мой бедный малыш еще не знал, как жестоки бывают некоторые люди к тем, кто слаб и беззащитен.
Ворон сделал паузу, выжидающе глядя мне в глаза, словно хотел, чтобы я что-то вспомнила. Я и вспомнила бинты на руке и ноге Митеньки. Надо полагать, каким-нибудь доморощенным садистам доставило удовольствие избить «слабоумного» пацана, пользуясь тем, что он не сможет никому на них пожаловаться.
– Печально, конечно, но при чем тут я?
– Ты разогнала негодяев, не позволив им нанести ему роковой удар.
– Как?! – У меня буквально челюсть отпала. – Когда?! Ах, да…
Я все вспомнила. Трое малолетних отморозков, черный птенец на траве, негодяй Эдька, которого я отдубасила его же палкой и чей навороченный мобильник выбросила в канализационный люк. А потом возвращалась искать птенца, но не нашла, и в итоге у меня еще долго портилось настроение, когда я вспоминала об этом случае. Ведь я думала, что птенец погиб.
– Так он выжил?! – обрадовалась я. – Как хорошо! А то я все переживала.
– Я подоспел слишком поздно, и если бы не ты…
– …то эти милые мальчики лежали бы с выклеванными глазами, – окончила я. – Может, не стоило мне вмешиваться?
Мы переглянулись и засмеялись, все трое.
– При таком раскладе птенец бы погиб. А так все живы, и все хорошо, – окончил Вилор, до сих пор молчавший.
– Все хорошо, – эхом ответил Ворон. – Услуга за услугу, дитя мое.
И все же я не могла прийти в себя от неожиданности: