Прогулка в неизвестность
Шрифт:
– Воронов постарался, да?! – крикнул Макс, заставив врача улыбнуться. – Можете не отвечать, по вашей реакции я понял, что мой вопрос сугубо риторический!
– Вот и прекрасно, раз вы все поняли! Не волнуйтесь, я думаю, за недельку-другую мы без всяких судов разберемся с вашей проблемой. А пока давайте вместе заполним бланк о том, что вы не возражаете пройти первичный курс диагностики и лечения…
Чего-то подобного Макс и ожидал. На основании добровольного согласия его продержат в заточении до скончания веков. Фиг вам – не дождетесь!
– Спасибо, но я не буду ничего подписывать. Дайте мне позвонить моему адвокату! Всего один звонок, и у вашей гребаной больницы,
– Конечно-конечно, – добродушно ответил доктор Ян и нажал на какую-то кнопку хитроумного устройства, видимо, отвечающего за селекторную связь. – Витя? – заговорил он куда-то в пустоту. – Ты бы не мог отвести пациента в первую смотровую? А там – как обычно.
– Как обычно? Что вы имеете в виду? – робко спросил Макс, отвлекшись на быстро вошедшего в кабинет двухметрового амбала Витю, точно не зря получавшего свою зарплату. По хищным глазам санитара стало понятно, что так просто из этого адского логова Краснову не выбраться…
В следующий час Макс осознал, что доктор Ян взаправду мечтает его вылечить. На пациента собрали серьезное досье, в котором в мельчайших подробностях фигурировали события кошмарного сна. У Макса уточнили всего пару деталей, касающихся ощущений от попадания пули в затылок (зачем им это надо было знать?), а потом отправили на МРТ головного мозга, несмотря на имевшиеся в деле снимки трехмесячной давности. Несомненно, все эти материалы Ольга тайком передала отцу, а уже он, скотина, позаботился, чтобы документы оказались в жилистых лапах Яна Леонидовича.
Макс не сопротивлялся, а лишь тщетно думал о побеге из этого жуткого места. Пока он только догадывался, что территория спецблока особо не охраняется, а значит, скоро он отыщет выход на свободу и направится прямиком в полицию, чтобы подать заявление о похищении, обвинив в этом Воронова. И тогда у сумасшедшего тестя точно не возникнет повторных идей о принудительном лечении Макса.
6
Уже под вечер, вернувшись в палату, Макс осознал, что силы его окончательно покидают. Ему даже не хотелось спать – он желал лишь забиться в дальний уголок и принять позу эмбриона. Впрочем, даже этого ему не позволили. Макса увели в специальный кабинет, где уложили на кушетку и подключили к многочисленным датчикам. На голову заботливо надели мудреную шапочку, да так, что Краснов теперь напоминал Гагарина в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. На его вопросы о происходящем два врача дружно отмахнулись, мол, все потом…
Наконец ему услужливо объяснили, что на ближайшую ночь его мозг подключат к аппарату ЭЭГ, тем самым определив, какая именно часть главного органа повреждена.
– А потом что? – усмехнулся Макс. – Вырежете ее ножом и скормите бешеным псам?
По серьезному выражению лица докторов Краснов понял, что этот вариант, вообще-то говоря, не исключен…
В его руку воткнули катетер, подключив к капельнице с какой-то розоватой жидкостью. Разливаясь по телу, она приносила Максу легкость и эйфорию. Он закрыл глаза всего на секунду, как ему показалось, и после того, как открыл их… вновь увидел грязную хижину с обросшим арабом внутри. За окном, как обычно, стояла жара, а приступы боли и мигрени мгновенно начали атаковать его изможденный организм.
Макс знал, что будет дальше, – знал вплоть до мельчайших деталей. Сейчас бородач начнет угрожать ему ножом, а потом, чуть позже, пристрелит, как собаку.
– Вставай, сволочь! – сказал араб, перерезая толстую веревку на ногах. – Сейчас тобой займется Халиб!
Все будет как обычно: километр боли, затем побег и финальный выстрел
Макс вышел во двор лагеря, вновь ощутив накатившую боль к требующей опоры лодыжке, и получил награду в виде ножки стола. Преодолевая шаг за шагом, метр за метром, он увидел расщелину в заборе, задумался о том, с какой стороны она была проделана, и вновь решил бежать. Все как по нотам: наверно, в тысячный раз Макс хотел замахнуться палкой, чтобы от души двинуть ваххабиту по запястью, как вдруг огляделся. Еще сутки назад кроме испепеленного ландшафта пленник ничего бы не приметил. Но сегодня что-то было не так…
Определенно не так!
В стороне от Макса сидел еще один пленник. Он истекал кровью, хотя пока что находился в сознании. На шее узника зияла открытая ножевая рана, по-видимому, с крупным повреждением яремной вены. Он потерял много крови и вот-вот был готов умереть, принимая костлявую со всей душой и благодаря Бога за быстрый исход.
Макс держал палку в руке, выбирая момент для замаха, но вдруг в его сознании что-то щелкнуло. Он начал понимать, что все вокруг него не настоящее! Это всего-навсего сон! Собравшись с духом, Макс вместо удара посмотрел на араба и заговорил:
– Послушай, я расскажу тебе все, что знаю про отряд «Анклав» и про нашу базу с арсеналом. Только позволь мне поговорить с пленным, – он указал на истекающего кровью офицера. – Мне нужна всего лишь минута, да и, сам видишь, не проживет он больше…
В этот момент в голове Макса закружились две независимые мысли. Первая гласила, что ваххабит ничего не поймет, ведь он знает по-русски всего несколько фраз. Вторая констатировала, что Макс только что сказал террористу четко выстроенное предложение на чистом арабском языке без малейшего намека на акцент.
– Кун калабак алкхаин! – ответил бородач, а Макс с ужасом понял, что знает перевод фразы: что-то вроде «Будь по-твоему, неверный пес». А затем террорист покорно отошел в сторону, открыв Краснову путь к пленному.
Этим умирающим офицером оказался Сергей Стрельцов. Макс подбежал к брату по оружию, схватил его за плечо, стараясь не потревожить шею, и прижал к себе. Они оба понимали, что жить раненому оставалось не более пяти минут.
– Серега, прости! Это я виноват в том, что мы здесь оказались…
– Б-брось, Макс, – тихо ответил Стрельцов, отхаркиваясь сгустками крови. – Я уже не жилец, так что это ты извини, если что не так. – Он улыбнулся. Эта улыбка стоила пленному больших усилий; как следствие, из раны полилась свежая струйка крови. – Ты не бросай Толяна и скажи ему, что общак у Хмурого остался. Он его, сука, от ментов заныкал, но обещал поделиться, как только я отвоююсь. Вот, черт возьми, похоже, отвоевался…
Макс все понял. Несколько лет тому назад Стрельцов был участником ограбления крупного балашихинского банка. Ну как участником… Основная банда состояла из трех бывших уголовников, а Сергей когда-то был одноклассником одного из них. Он помог взломать систему безопасности банка и вовремя вывести из строя камеры видеонаблюдения. Той злосчастной ночью двух бандитов убили полицейские, а третий, Хмурый, благополучно смылся с деньгами – с десятью миллионами рублей. Спустя сутки Хмурый бесцеремонно заявился к Стрельцову домой и сообщил о полном провале операции, видимо, рассказав и про общак. Вскоре Хмурого выследили, арестовали и приговорили к восьми годам колонии, впрочем, так и не обнаружив деньги и не доказав материальный умысел. Что до Сереги, то сразу после этого он перестал косить от армии – повторно прошел медкомиссию, тем самым аннулировав «белый» военный билет, и добровольно записался в солдаты от греха и тюрьмы подальше.