Прогулки по крышам
Шрифт:
Едва Маша направилась к двери, Эсмеральда выразительно закатила черные глаза. Агата несмело фыркнула. Посетителей больше не было. Эсмеральда, напевая, растирала что-то в деревянной ступке.
– Мэр заказал духи для своей дочки. Она выходит замуж, ты слышала?
Агата выглянула из-за стеллажа с кореньями. Некоторые из них напоминали крошечных человечков или чертиков. Она никогда раньше не беседовала с владелицей лавки. Только здоровалась.
– Да?
– Он хочет, чтобы она пахла розами. – Хозяйка фыркнула. –
– Да? – осторожно повторила Агата. Она не видела ничего оскорбительного в том, чтобы пахнуть розами.
– Она – как наливное яблочко, тугое, спелое, сладкое. Яблоко августа, понимаешь? И она будет пахнуть августом! – твердо объявила Эсмеральда. Не глядя, запустила руку в банку рядом с собой и щедро сыпанула в ступку. – Если мэр будет недоволен, заплатит жених, или я буду не я! У парня-то нюх получше... А ты что себе ничего не заказываешь?
– Я? Ну, я не знаю...
– Часто приходишь, смотришь – и не заказываешь.
– А вы и вправду не торгуете приворотным зельем? – зачем-то спросила Агата. От стеснительности она часто ляпала что-нибудь неожиданное – даже для себя самой. Эсмеральда подмигнула ей черным блестящим глазом.
– Неужто надо?
Агата совсем смутилась:
– Да нет, я так просто спросила...
– Ой-ой-ой, я догадываюсь! Большой бал, так?
– Да...
– И мальчик? – проницательно спросила хозяйка.
– Ну... да.
Рука с пестиком двигалась все медленней, пока не замерла совсем. Агате казалось, что женщина смотрит даже не на нее – сквозь, словно прислушивается к чему-то. Пестик вновь задвигался, а хозяйка сказала уверенно:
– Не нужно тебе никакого зелья! Сердце твое не задето, только гордость, а гордости запах не нужен. А вот духи... говорю тебе – духи нужны.
У Агаты было немного денег – бабушка дала на сумочку для платья. Но сумка ей ни к чему, а вот Эсмеральдины духи... У многих девочек из класса они уже есть, а чем она хуже?
– А сколько?..
Эсмеральда подмигнула:
– Школьникам и студентам скидка! Мы сделаем тебе совсем маленький флакончик, который можно засунуть даже в бюстгальтер. Ну что?
Агата решительно кивнула.
– Не так, – поправила хозяйка, – скажи: «Эсмеральда, сделай мои духи!»
– Эсмеральда, сделай мои духи...
– И сделаю, я буду не я! – Хозяйка бросила пестик, вытерла руки цветастым фартуком. – Хотя я никогда не занимаюсь двумя ароматами сразу, так захотелось сделать твой, даже нос зачесался! Подождет мэрова дочка! Ну-ка дай я на тебя посмотрю! Повернись, повернись, только медленно.
Агата повернулась. Эсмеральда стояла перед ней, подбоченившись. Пестик за ее спиной продолжал самостоятельно толочь ароматную смесь.
– Никаких пряностей, – твердо заявила хозяйка. – Даже ванили!
– А?
– Подойди и наклонись.
Агата послушалась. Эсмеральда легко
– Немного печали – не тоски, а тихой грусти, – задумчиво сказала Эсмеральда. – Ожидание, от которого сладко ноет сердце... Не расцвет, лишь предощущение расцвета... Апрель. Вечер апреля. Синий апрельский вечер, я буду не я! Жди!
Резко повернувшись – взметнулись шелковые широкие юбки, зазвенели браслеты и многочисленные цепочки, – хозяйка исчезла в глубинах своей лавки. Агата села у прилавка, подперла голову рукой и стала следить за усердным пестиком. Интересно, а если не отменить заклинание, он так и будет работать, пока не протрет ступку до дыр? Агата осторожно взялась за ручку пестика. Тот на мгновение замер, точно приноравливаясь к новой руке, а потом невозмутимо продолжил работу. Где-то вдалеке бормотала Эсмеральда:
– Лавандовое масло, да-да-да... и ландыш... и больше никаких цветов, нет... Синий топаз... хотя глаза у нас зеленые, но изумруд – камень тридцатилетних, а у нас апрель... и вечер-вечер... синие тени...
Наверно, так сочиняют стихи и пишут книги. И еще бабушка выдумывает фасоны для своих клиенток. Агате стало грустно – так ее ничто не захватывает. Разве что чтение книг. Но ведь их тоже придумывают другие...
– Вот! – торжественно объявила Эсмеральда, являясь из ароматного сумрака. Несла в пальцах крошечный флакончик – такие в парфюм-магазинах называются пробниками – правда, с золоченой фирменной крышечкой. Агата осторожно приняла его, полюбовалась переливающимся синим содержимым, с трепетом открыла крышку. Вдохнула – и...
– Да они же ничем не пахнут!
Эсмеральда с готовностью кивнула, расплывшись в яркой крепкозубой улыбке.
– Конечно! Это же твойзапах! С тебя, как со школьницы, сотня!
Агата прижала крышечку и медленно полезла за кошельком. Она могла бы на эти деньги купить пять таких пробников в обычном парфюмерном магазине. Говорили, что все волшебники надувают, но не так же нагло, честно и весело глядя в глаза! Никогда больше не приду сюда, подумала Агата, чуть не плача. И вообще больше на Волшебную улицу ни ногой!
– И не надо меня благодарить! – победно воскликнула Эсмеральда, вновь берясь за пестик – он уже устал, наверное. – Придешь, расскажешь после большого бала! А если сильно влюбишься, приходи, добавим еще нотку к твоему аромату.
И вновь весело подмигнула. Как у нее только мышцы лица не болят, сердито подумала Агата и решила с Эсмеральдой не прощаться. Правда, та не заметила ее невежливости, потому что в дверь ввалились сразу три покупательницы.
Агата быстро шагала по 1-й Волшебной. Чтобы она еще хоть раз сюда пришла!..