Прогулки по тонкому льду

Калина Анна

У фигуры в наличии было крупное телосложение, когти на мощных руках и ярко светящиеся янтарные глаза. Моя логика пребывала в полнейшем ступоре и судорожно искала хоть какое-то объяснение увиденному. Объяснение находиться отказывалось, а паника, объединившись с воображением, во всех красках рисовала продолжение той жуткой, кровавой картинки, что я видела. Кстати, у несчастной жертвы «неведомого убийцы» обозначились мои черты.

— Добрый вечер, вы к кому? — тоном классной дамы решила уточнить я.

А что? Еще теплится надежда, что это все плод моей фантазии, или некий

оптический феномен, или… не знаю, но молчать страшнее. А еще разговор позволял выиграть время и отвинтить навершие трости. На этом нехитром занятии я и сконцентрировалась со всей присущей мне старательностью.

Отойдя от шока, мой когтистый собеседник зарычал. Вот просто чудесно! Мне светящихся глаз было вполне достаточно! Что я с этим всем делать буду? Моя логика от греха подальше хлопнулась в обморок, не выдержав натиска фактов. Бразды правления взял страх. Как я умудрилась отпрыгнуть в момент нападения, для меня осталось загадкой. Но очнулась я уже резво уползающей прочь по траве в сторону колючих зарослей шиповника.

— Помогите! — жалобным писком умирающего котенка позвала я.

Кого звала? Не знаю, но так хоть оставалась надежда на спасение. Рычание за спиной приближалось, но я этот факт игнорировала, активно ползя в сторону кустов на четвереньках. Юбка очень мешала, но желание жить очень активизировало. Увы, я на своих «четырех» передвигалась не так ловко, как мой преследователь. Меня схватили за ногу и жестко дернули назад. Я огласила парк полным муки воплем и нецензурным восклицанием. Моя нога! Конечность словно взорвалась от боли, в глазах потемнело, а в душе подняла голову ярость. Сволочь! Ну убиваешь, так убивай. Зачем же мучить? Страх был низвергнут с пьедестала в тот же миг.

— А ну пусти меня, сволочь неадекватная! — рявкнула злющая дама средних лет и со всей силы шарахнула нахала тростью по косматому темечку.

Нападающий взвыл, повторяя мою недавно воспроизведенную арию, и, потеряв бдительность, разжал когтистые пальцы. А я утроила свое стремление в колючие объятия шиповника. Окопаюсь там, и пускай бегает вокруг сколько влезет. А там ограда, а под ней вчера Бублик подкоп сделал. Прорвусь… Если жить захочешь, и не в такую щель просочишься. Мои «поползновения» завершились нежданной встречей. Они молча взирали на меня, утопая в пожухлой траве, в окружении опавших листьев. Тупоносые, вычищенные до зеркального блеска, с обитыми железом пятками. Сапоги. В сапогах, к нежданной мною радости, нашелся мэтр Легран. Видит небо, я в своей жизни отцу так не радовалась, как появлению мэтра.

— Ноарис, я же просил не шляться ночью в парке! — пророкотало

начальство.

Да я в этот парк и носа больше не покажу. Только заберите меня отсюда, желательно живую и невредимую. А мэтр, продолжая меня удивлять, с невозмутимым видом достал из-за спины саблю. Спокойно перешагнул свою потрясенную подчиненную и легким шагом пошел на сближение с «незваным гостем». Я попыталась подняться, но у мэтра, видимо, имелись не только сабля за спиной, но и глаза на затылке:

— Лежать! — холодно приказало начальство.

Честно, я от его тона еще бы и в листья зарылась.

Далее мой здравый смысл принялся метаться в лабиринте сознания, пытаясь отыскать выход, изредка спотыкаясь о бездыханную логику. Дебри необъяснимых фактов сгущались вокруг, угрожая поглотить как здравый смысл, так и здравый рассудок вашей покорной слуги.

Для начала очнулся и зарычал наш «неизвестный», принявшись пятиться, глядя на Леграна светящимися глазами. Луна снова явила свой лик из-за обрывков облаков, и мой здравый смысл почил с миром. У «неизвестного» были клыки, когти и клочья косматой шерсти, покрывавшие все тело. Дальше больше. Мэтр Легран изобразил странное движение рукой. В его раскрытой ладони появились клубы сизого то ли дыма, то ли тумана, в которых я явственно разглядела вспышки крохотных молний.

— Ты нарушил мои границы, — холодно сообщило начальство косматому нарушителю. — Я даю шанс сдаться или уйти… или буду вынужден защищаться.

Нарушитель оскалился, зарычал и совершил манёвр, предвещающий Леграну скорую смерть от разрыва горла. Но маневр был разгадан, а в бросившееся на мэтра чудище полетел тот самый «туман», принявший форму шара. В ночи раздался протяжный вой, запахло паленой шерстью, а неизвестный отлетел на каменную дорожку парка. Мой шок принял устрашающие масштабы, заставив замереть все в той же сидячей на траве позе. Легран и косматый «некто» стали кружить по дорожке, как два диких кота, перед тем как вцепиться в шкурки друг другу.

— Нужно вызвать патрульных! — подала я голос, пытаясь подняться на ноги.

Логично же? Мне на тот момент логика была недоступна, так что о чем подумалось, то и сказалось.

— Это лишнее! — отозвалось начальство. — Им нечего здесь делать.

Мэтр был само спокойствие, словно он не кружил по ночному парку с саблей в руке, а отчитывал меня в своем сумрачном кабинете. Я продолжала поражать себя и других дичайшей нелогичностью суждений.

— Но это же он! Тот самый, из газеты! — вещала я, все так же сидя на траве и пытаясь выпутаться из пышных юбок.

— Бесспорно, он самый, — усмехнулся Легран.

То, что случилось потом, окончательно лишило меня сил подняться. «Зверь» зарычал и снова бросился на Леграна. Мэтр произвел неуловимый манёвр, рубанув на сей раз нападавшего саблей, а не ударив «дымом». Лезвие скользнуло по волосатой груди, брызнула кровь, раздался протяжный скулеж, словно где-то отдавили хвост собаке. Нападавший взвыл, падая на колени и запрокидывая голову. Мэтр с саблей оказался у несчастного за спиной, схватив того за косматую шевелюру.

Серебристой молнией взметнулась сабля, лезвие блеснуло в лунном свете и опустилось. Раздался чавкающий звук разрубленной плоти, и обезглавленное тело рухнуло на каменную дорожку парка. Меня замутило. Желудок бережно собирал по своим закромам остатки скудного завтрака и спешно готовил его к эвакуации. Легран, все так же стоявший над бездыханным телом, отшвырнул отрезанную голову, и та с тихим шуршанием покатилась по дорожке. А потом два элемента, которыми стало некогда единое тело, вспыхнули синим пламенем, на глазах превращаясь в прах.