Прогулки с Бесом
Шрифт:
Без справки от органов жил спокойным гражданином с желаниями и намерениями унести в мир иной личное прошлое без оглашения деталей, но, как кусок бумаги в пол-листа с названием "справка" подвиг на выяснение ненужных деталей не могу ответить. Хотя, почему не могу? Разве товарищ, что сидит во мне, не мог приложить лапу?
– Сколько напоминать: нет у меня лап! Мог получить марки со скорбным видом, как очень пострадавший? Мог! Тогда чего было рот открывать?
Волновал размер суммы, кою правопреемники далёких работодателей собирались выплатить трудившимся на благо Рейха рабам с востока, память о причинённых неудобствах
– Прилетят, мимо пройдут, останусь жить, закопают без домовины? Время трудное, гроб роскошь, а так закрыли старой простынкой - и принимай Земля раба божьего имя рек!
Буду счастлив от общения с чужой валютой, или скажут "от борта"?
– в день похода за справкой пёрла смесь далёкого прошлого и настоящего.
Невзрачная справка выражала силу и мощь с попутным разъяснением исторических фактов: органы чётко, без двойных смыслов, заявляли в документе о временном пребывании врагов на оккупированной территории.
– Потом, когда армия страны саветов опомнилась и разъяснила пришлым, что оккупировать территорию и на короткое время не следовало, а вначале о сроках пребывания оккупантов на вашей земле речь не велась. Помнишь?
– Помню! Не следует думать, что России грозило длительное пребывание врагов на её территории, нет!
Враги пребывали временно, но отчего чужое и короткое пребывание на нашей территории шесть десятков лет отмечается "торжественными мероприятиями" никто объяснить не может.
– Может, но не хочет, не всякие объяснения полезны государствам. Ваши "мероприятия" неиссякаемый источник торжеств без границ, постоянно изобретаете "новинки", не забываете менять и дополнять существующие нелепицы. Пребывание захватчиков на вашей земле было временным, но память о пребывании оставили на сотню лет, не меньше. Ваше пребывание в стране побеждённых врагов длилось долго, с большими тратами и с тайною мечтой пребывать в стране побеждённых вечные времена.
Древние предки твои порядочными были, а местами настоящими рыцарями смотрелись: принудили Бонапарту исполнить на бис музыкальный вопрос "Зачем я шёл к тебе Россия?", въехали в Париж на хвосте доблестной наполеоновской гвардии, подивились "хранцускому житию", удивили Париж собою - на том и остановились:
– Будя, погуляли, пора домой оглобли поворачивать. Чего в Европе-то делать?
– последующие вои оказались ниже сортом, оттого в побеждённой Германии столько и сидели. Чего ждали?
– В самом деле, какие яйца столько лет высиживала доблестная группа савецких войск в Германии, кого и от чего защищала? Войны-то нет. Или предвиделась таковая, и если да - чего ждали, почему не упредили? Не были уверены, что смогут набить морду вчерашним союзникам?
– Не было сумасшедших заявлявших "страна саветов мечтает оттяпать у побеждённых кусок территории на вечные времена"
– Сколько уйдёт лет на зарастание военных ран полученных в чужих краях?
– Много, но если получить новые - старые болячки забываются. Многие ныне помнят восточную "аванти"?
– Что за "аванти"?
– Авантюра в Афгане. На какой год
Почему "ограниченный контингентом", если солдатики гибли без ограничений, чего ограничивались, на сколько боевых голов разнился ограниченный контингент от не ограниченного, если производство трупов не сокращалось?
– на выкладывание таких вопросов смельчаков в "стране саветов" не находилось.
– О чём крик? Не все влезли в чужую страну, частью, какие претензии!? Мы ограничились!
Глава одиннадцатая.
Вселение беса.
Заявление "время лечит" в списке "неоспоримых", принимается без возражений.
Сдать назад на расстояние полувека, получить справку в органах о переходе границы "страны саветов в грозное военное время" не по собственному желанию походило на тату неприличного содержания на лбу лысого, а пролежав без дела в архивах Конторы Глубокого Бурения бумажня справка превратилась в денежный документ неизвестной цены.
– В своё время такая справка компроматом выглядела, меняются времена и позорная Справка оценивается иноземной валютой.
– И виной тому ваше "былое быльём поросло"
К тому времени стараниями отеческого и забугорного кинематографа уяснил истину: "любой компромат стоит денег, а какой валютой оценят документ о недостойных делах в прошлом не важно. Грошовых компроматов не бывает, всякий компромат оценивается в большее"
Справка о пребывании за кордоном выделяла владельцев из ряда обычных граждан и давала надежду на получение материального удовлетворения от наследников тех, кто когда-то держал "справочников" в лагере.
– "Требовать" неверно сказано, требовать не получалось прежде, не требуете сейчас и не стоит рассчитывать на будущее. Довольствоваться тем, что дают - да, но чтобы требовать - нет и нет, выше "нижайше прошу" вам никогда не подняться.
Сегодня "нижайше прошу" в разрешительных бумагах не поминают, "нижайше прошу" присутствуют молча.
Мои иностранные лагерные держатели, давно ушедшие в мир иной, не вызывали гнева и ярости, а лелеять в душе злобу на прошлых врагов "за компанию со всем народом" почему-то не получалось. Не вызывали праведного гнева прошлые враги по причине:
а) худого от врагов не видел (бомбёжки не в счёт, вид тренировки),
б) по времени далеко находились.
Что разглядывать худое в чужой древности, когда своя новь на порядок пакостнее, и когда доходит до сравнения со своими иноземцы выглядят наивными дурачками?
Кроме заведённых органами на возвратившихся из-за кордона совецких граждан никаких иных бумаг "Фонд примирения и обогащения" не принимал:
– Единственный документ, подтверждающий ваше, далёкое от совецкого, прошлое - справка от Конторы Глубокого Бурения - упорство Фонда явилось причиной многих обид от граждан на неизвестно кого. Ещё бы: гражданам, вольно, или не совсем так, пересекшим государственную границу страны советов туда и обратно в грозные военные годы в будущем грозила прибавка к пенсии, если претендующие на пенсионную исключительность могут подтвердить факт перемещения за пограничные столбы страны советов. Прибавка обещала быть приятной и волнения имели под собой почву.