Проходимец по контракту
Шрифт:
Виляя по узкой змее коридора, я внутренне радовался, если можно назвать это загнанное чувство радостью, что здесь меня никто не сможет обогнать или перепрыгнуть физически, да еще тому, что Свед подсказал мне запомнить количество изгибов коридора наизусть. У меня всегда были проблемы с памятью на цифры, но я догадался положить повороты на нехитрую мелодию и теперь, не обращая внимания на указания Нэко, довольно громко орал в шлем странную песню в ритме вальса:
Лево, право-право, Право, лево-право, Право, лево-лево, Право, право-лево!Может, это и показалось странным кому-то, но эти
Я, на грани потери сознания швыряя «метлу» из стороны в сторону, смутно понимал, что мне просто до сих пор везло, что в любой момент каждый из участвующих в гонке профессионалов может выбить меня с трассы, размазать по стенам, искалечить…
Перед моими глазами снова мелькнуло красное: мой соперник попытался резким торможением заставить меня сбросить скорость, но я от испуга нажал не на ту педаль, и моя «метла» наискось ударила его машину, отчего та завертелась волчком, получив воздействие двойной мощности: от своего торможения и моего удара. Каким-то чудом я остался на трассе и даже умудрился нырнуть в темный тоннель, который, как я помнил по тренировке, вел на верхний ярус трассы, после чего должна была идти вертикальная тройная петля с боковым смещением геометрии, которую я до боли в кончиках пальцев боялся еще на тренировочных заездах и так и не смог ее нормально преодолеть, все время вылетая в сторону и оставаясь целым при этом только благодаря силовым ловушкам, медленно опускавшим меня вместе с «метлой» вниз, на поверхность арены. Сейчас же все эти меры предосторожности должны были быть отключены, и я понимал, что если не пройду эту злополучную петлю, то просто разобьюсь от падения с высоты около двадцати метров. Что будет следовать за петлей, я даже и не пытался представить: для меня она была непреодолимым препятствием примерно на одной четвертой протяжения трассы, и никакие часы, проведенные за компьютером в «Трекмании» не могли мне в этом сослужить службу: реальные условия и перегрузки есть реальные условия и перегрузки.
— Сзади «красный»!!!
Этот крик Нэко окончательно выбил меня из колеи, так как я понимал, что теперь-то уж точно не сумею выкарабкаться из этой ситуации: даже если я каким-то чудом и пройду тройную петлю, то мой настырный преследователь просто не упустит такой великолепный шанс расправиться со своим ненавистным соперником. То есть со мной.
Желание каким-то образом избежать всего этого настолько охватило меня, что я решил просто зажмуриться, чтобы невольными попытками исправить ситуацию поправить курс хатана и не наделать еще больших ошибок. Детское и женское желание, но я не смог его сдержать. Я не только зажмурился при виде приближавшейся тройной петли, но и наклонил голову к рулю, забралом шлема прижавшись между рукояток, оцепенев в ожидании вольного падения и неминуемого удара, понимая безысходность того, что скорость катастрофически недостаточна для прохождения тройной петли.
Господи, прими мою душу!
Инерция немилосердно прижала тело к хатану, который я по привычке настойчиво именовал «метлой». В глазах, и так зажмуренных до боли, потемнело от перегрузки. Потемнело абсолютной чернотой, впрочем пронизываемой какими-то неяркими искрами. Тело стало легким, невесомым. Ощущение скорости и тяги пропало.
«Все, — мелькнула мысль. — Вылетел с трассы».
Я внутренне сжался, ожидая удара, осознать который мне уже не придется. И удар не замедлил последовать, потом еще один, потом — еще… «Метла» скакала словно мячик, на котором безвольной куклой болтался я, ничего не понимая, потеряв всякое ощущение реальности.
Наконец я понял, что тону. Тону, увлекаемый тяжестью машины, уши стало давить, вода, отыскав щели между горловиной костюма и шлемом, залила лицо. Я непроизвольно рванулся, лихорадочно тыкая в район пояса, где находилась скоба отсоединения костюма от седла. Наконец я почувствовал, что свободен от «метлы», и начал подниматься
Я жил. И я дышал.
Меня окружала все та же непонятная темнота, словно я провалился сквозь основание спортивного комплекса в какую-то подземную пещеру, полную морской воды. Если только это не являлось очередной подлой уловкой организаторов соревнований.
Постепенно я восстановил дыхание и даже умудрился немного отдохнуть на спине, благо компенсационный костюм довольно плотно прилегал к телу и не намокал, даже немного помогая держаться на воде благодаря каким-то пустотам в своей конструкции. Во всяком случае, опасность глупо утонуть мне не угрожала. По крайней мере в ближайшее время.
Я попытался кричать, надеясь, привлечь к себе внимание, но скоро прекратил эти попытки, так как вдруг понял, что если до меня не доносятся даже отголоски рева толпы и шум гонки, то и мой голос вряд ли кто услышит.
Правда, пару раз мне почудился какой-то отголосок, словно кто-то тоже кричал с поверхности воды, но, как я ни прислушивался, мне не удалось больше ничего услышать. В конце концов я списал все на свои перегруженные нервы и постарался хоть немного успокоиться, чтобы мыслить и реагировать адекватно, считая, что если какой-то крик или шум будет иметь место, то я и так его услышу. Оставалось всего ничего: понять, где я нахожусь, и от этого отталкиваться в своих действиях. Напрасно я старался что-то придумать: ничего путного в голову не приходило, и я даже стал впадать в панику, особенно осознав, что вода, в которой я находился, не была неподвижной, но медленно перекатывалась длинными невысокими волнами, приподнимая и опуская меня плавно, словно я находился в море или океане.
Наконец я осознал, что вижу грань между более светлым небом и темной водой. И если я различал небо, то это значило, что я действительно нахожусь не в комплексе и даже не под ним. Голова начала кружиться от попыток понять произошедшее со мной, и я решил просто оставить эти попытки и спокойно воспринимать все как должное, чтобы сохранить трезвость рассудка и не потратить зря сил. Конечно, существовала возможность того, что я просто брежу, валяясь под воздействием наркотических веществ на больничной койке, после того как разбился, вылетев с тройной петли. Вариант того, что я нахожусь во власти какой-то пространственной имитации, которую, возможно, умели создавать техники Шебека, и весь следящий за гонками народ потешается сейчас надо мной, наблюдая на экранах мою перепуганную и недоумевающую физиономию, тоже имел право на существование. Равно как и то, что я уже умер и нахожусь в каком-то мокром чистилище… хотя последнее было наименее вероятным, если учитывать то, что я оставался одетым в компенсационный костюм, который не должен бы был остаться на моей душе или, если угодно, духе.
«Итак, — рассуждал я неторопливо. — Я нахожусь в каком-то море, весьма реальном по ощущениям, по-видимому — далеко от берега, и мне нужно сделать все возможное, чтобы как можно дольше продержаться на воде и каким-то образом обратить на себя внимание, возможно, проходящих мимо судов».
Вода, спокойно поднимающая и опускающая мое бренное тело, была довольно теплой, и мне не грозила опасность замерзнуть, да и костюм неплохо держал тепло. Гораздо хуже было то, что в голову начали лезть непрошеные и несвоевременные мысли о каких-то акулах или других морских хищниках, заставляя меня испытывать сильнейшее желание очутиться на твердом берегу, как можно дальше от этой темных и, очень может быть, глубоких вод.