Проходная пешка (Пришлые-4)
Шрифт:
– Хорошо. Но у тебя в этом деле должен же какой-то личный интерес быть? Или ты за идею башку под топор сунул?
Он, не мигая, уставился на меня:
– А ты разве не понял? Повторяю: устранять будут нас обоих - меня, во всяком случае, с гарантией. У тебя шансы в живых остаться есть - не скажу, конечно, что большие. Ты на данный момент - единственный, с кем я об этом могу говорить. Так вот, Ордынцев, я боюсь. Не за себя - поздно уже... Ты ведь не думаешь, что я из дружеского расположения к тебе тут нахожусь? А о какой-то корпоративной солидарности в применении к Детям Дюны даже
– Это уж точно, - вздохнул я.
– В Большой Игре друзей не бывает.
– Большая Игра, говоришь? А масштабы этой игры ты представляешь? Степень риска? Я ведь и тебя - того, что в тебе вот-вот проклюнется, наружу выйдет - боюсь... Ты, сам того не зная и не желая, завязан с такими Силами, о которых даже говорить-то страшно. Хотя, может, и к лучшему, что ты не знаешь - если уж на этом такой человек, как тот, кого ты Волком зовешь - по интеллекту не тебе и не мне чета - сломался... Да что там говорить, если даже наши технократы из Института, узнав, чем ребята на Дюне занимались, за головы схватились и быстренько все свернули - это они так считают, на самом деле поздно схватились, маховик раскручен...
– Извини, я сегодня дурной. Чего ж они так испугались?
– Масштабов и испугались... Спровоцировать кризис, чтоб малой кровью из него выйти - тут они, наверно, и спорить бы не стали. Но ведь одно за другое цепляется - и выплывает что-то вроде экспериментальной евгеники, к примеру. Вот тебе Прокаженные - все паранормальны и по-своему счастливы... Если б из нас на Дюне получилось что-то в этом роде - для проекта это был бы идеальный вариант. Еще? Аспект социальный: бронепехота тут не только для форсирования событий находится, попутно изучаются последствия взаимопроникновения чуждых культур. И все это - поблизости к опасному, но дармовому источнику энергии, который ты именуешь Запредельем, - он иссяк и замолчал.
Да, «может, оно и умно, только уж больно непонятно»... По моему скромному разумению и в соответствии с традициями антиутопий, дело тут пахнет чем-то великоинквизиторским, какой-то конкистой вселенской с острым желанием благодарное человечество осчастливить, хочет оно того или нет... Бред. Никогда я в этих вещах не разбирался, и сейчас четко только одно понимаю - Даэл на пределе, его появление здесь - жест отчаяния... А если и это запрограммировано на Дюне? Сидим мы, лопочем свои реплики по готовому сценарию, а неведомый режиссер где-то за кулисами благосклонно кивает... Нет, от таких мыслей до прямой шизы полтора шага. И, кажется, я их сделаю...
Даэл моей шизе развиться не дал:
– А стоят за этим люди исключительно честные, высокоморальные. Ученые.
Я потряс головой:
– Они б, что ли, на собачках для начала потренировались... А вообще-то сама подобная провокация - это высокоморально и честно?
– А когда ты с лавиной вниз катишься, ты себя спрашиваешь, насколько этично поступаешь?
– огрызнулся Даэл.
– Или думаешь о том, кому на голову свалишься и извинения на лету сочиняешь?
– Хочешь сказать - "попал в говно, так не чирикай"?
– Хочу сказать - надо как-то выкарабкиваться. В соответствии со своими возможностями.
– Ты хочешь сказать,
– Это ничего не даст, - на полном серьезе покачал головой Даэл.
– Способ только один - кому-то остаться в живых. Так или иначе, но то, что в тебе заложено сработает.
– Я не к тому. Если уж Институт такие честные возглавляют, может, просто настучать им?
– Честного человека обмануть очень просто, особенно если он правды знать не хочет. Кто-то делает за них грязную работу где-то далеко... Допустим, я пробился к кому-то из верхушки, рассказал... В ответ мне просто вежливо растолкуют, что проект «Изумруд» давно закрыт, материалы уничтожены, Детей Дюны в живых не осталось после варварских экспериментов над ними, виновные наказаны, а кризис в Преисподней - не более, чем стечение обстоятельств. В доказательство предъявят сводки квалифицированной резидентуры. А затем меня в лучшем случае поместят в лечебницу - ни одного из нас никакая экспертиза психически здоровым не признает, и будет, кстати, права. Так что на чью-то помощь рассчитывать не приходится.
– Я и на твою-то не рассчитывал... Ладно, у тебя есть соображения, как выкручиваться? И только ли с Волком драться придется? Ребята со Свинцового не вмешаются? Они, как я понял, против меня ставят.
– Да, Волк, пожалуй, их больше устроит, как победитель. Но им ведь важней сам факт вашей сшибки. И не станут они явно действовать - иначе хана всем «сводкам квалифицированной резидентуры». Но ты про них постоянно должен помнить.
– Профессионалы, мать их за ногу...
– с невольным уважением пробормотал я.
– А вообще-то что тебе о них известно?
– Немного. Кто-то из Детей Дюны работает с ними напрямую, контролируя нас. Кто и сколько - не знаю. Из верхнего эшелона известен только некий Полковник, он занимается оперативным планированием. По слухам, он в некоторых операциях и лично участвует... Нет, налеты - не их стиль. Подкорректировать, помочь упасть - это они могут...
– Ладно, от вертолетов отбиваться не придется - и на том спасибо... А мы-то с тобой чем займемся?
– А мы будем в темную играть, - Даэл поднялся, заходил по комнате, нервно усмехнулся.
– Сказали бы мне пару лет назад, что я с тобой буду сговариваться - не поверил бы... Дело в том. что у меня... как бы сказать?.. код твоей гипноблокады. Конечно, не предполагалось, что ты, когда ее снимут, будешь действовать сознательно... И к чему это приведет - я тоже не знаю.
– А Волк знает?
– Возможно. Он ведь хотел тебя убить?
– Не только хотел, - буркнул я, потирая шрам на лбу.
– И что он нам кроме своих командос противопоставит?
– Насколько я его знаю, он хочет с тобой изящным росчерком покончить, задавив прямо в Ущелье. Или рассчитывает сам твою программу осторожненько вскрыть и задействовать.
Я хмыкнул:
– Короче, дело ясное, что дело темное... Опять наощупь и напролом. Да, пока не забыл: ты б передал своим орлам, чтоб хоть сейчас на меня не охотились, а? Я понимаю, ты в претензии, что Дикс и Форгет не вернулись...