Проходные дворы
Шрифт:
Дико закричала мать, опрокинулся стол, от удара бандит отлетел к стене. Чванов вынул у него из брюк ремень и крепко связал за спиной руки.
Потом поднял бутылку с водкой и плеснул Котову в лицо. Налетчик застонал и сел.
– Пошли.
Он привел его в отделение и сдал дежурному. Многоопытные милиционеры с интересом смотрели на худенького паренька, один на один повязавшего крупного налетчика.
А через час его вызвал начальник уголовного розыска отделения Тимофей Селиверстович Скрипка.
Он несколько минут разглядывал нового сотрудника, потом сказал:
– Иди
– А как же испытательный срок?
– Он у тебя утром начался, а к вечеру закончился.
Иван Васильевич Парфентьев в 60-е годы выпустил книгу. По тем временам это было поистине сенсационным откровением. В ней он описал многие интересные дела, рассказал о своих коллегах и подчиненных, но практически ничего не написал о себе.
Когда я писал свой, кстати, не напечатанный очерк о нем, то там не было сыщика Парфентьева, а был руководитель весьма сложного подразделения милиции.
Как я жалею сегодня, что мне не удалось «разговорить» Ивана Васильевича. Но что делать, молодость – это такая пора, когда кажется, что жизнь твоя и близких людей бесконечна, а времени в запасе очень много.
Несколько лет назад я разыскал документы по ликвидации в 1949 году одного из самых опасных бандитов того времени – Пашки Америки. К сожалению, я пользовался только архивными материалами, потому что участников этого дела уже нет в живых.
У него была редкая для блатных кличка – «Америка». Как этот человек, звавшийся в миру Андреевым Павлом Никитичем, ее получил, не знал никто, даже такие оперы, хранители уголовных историй, как Ефимов, Скорин, Парфентьев, Корнеев.
Так вот, кличка вполне красивая, и она, естественно, заставляла человека, носящего ее, жить сообразно.
В свои 25 лет Америка среди уголовников слыл в авторитете. Молодые воры подражали ему во всем. Он обожал серые костюмы, красивую обувь и кожаные пальто. У него было три любимых места. Когда денег много – ресторан «Астория», чуть меньше – «Звездочка» на Преображенке, когда совсем мало – «Есенинский бар», милое пивное заведение, которого нет нынче, так как на его месте возведен «Детский мир».
Люди, знавшие его в те далекие времена, говорили, что он был весел и щедр. В квартире своей, огромной, коммунальной, он не жил: не любил ссориться с родителями, поэтому снимал себе славную комнату с отдельным входом в Сокольниках, в деревянном домике рядом с парком. В те годы снимать квартиру без временной прописки строжайше запрещалось. И у Америки такая прописка имелась. Только стояла она в паспорте на другую фамилию – на Никитина Андрея Павловича. Имелась и справка с места работы. В ней значилось, что гражданин Никитин А.П. работает художником-модельщиком в Производственном комбинате МОСХа. И справка о зарплате была, а в ней – сведения, что заработок гражданина Никитина сдельный, до двух тысяч в месяц – хорошие деньги по тем временам. Но Америка такую сумму проставил специально, «закрыв» справкой свои костюмы, пальто и поездки на машинах. Ну а если кто-то желал выяснить, где же подлинный Андреев, то в 1-м Дубровском проезде, где он жил раньше, любопытному
А по Московской области катились ограбления магазинов и касс. Они совершались в один и тот же день, практически в одно и то же время, группами по три-четыре человека. Брали много. Так, только 2 февраля были взяты три магазина– в Химкинском, Балашихинском и Кунцевском районах области. Грабители унесли 120 тысяч рублей. После чего банда ложилась «на дно» и тратила нажитые деньги. Их было четырнадцать человек. Народ все больше не случайный: блатные с двумя, а то с тремя «ходками в зону» за спиной. Америка – главарь.
Деньги приходили и уходили. Причем разрыв между «приходом и расходом» был слишком уж коротким. Это-то и беспокоило Америку, и он начал подумывать, как поставить дело, чтобы одним ударом взять большую сумму.
Однажды в ресторане «Звездочка» он встретил блатного по кличке «Никола Взрослый». Андреев не знал ни его имени, ни фамилии – только кличку. Они сели за стол, выпили, и Никола Взрослый предложил Андрееву «золотое дело». Америка согласился.
Пятнадцатого апреля 1949 года кассиры Московского финансового института Никитина и Тимакова получили в банке 258 тысяч рублей. Вполне естественно, что мешок денег они везли на машине.
В вестибюле института в 18 часов к ним подошел молодой человек в элегантном габардиновом плаще и серой кепке-букле.
– Вы зарплату привезли? – спросил он вежливо.
– А тебе что? – бдительно отозвалась Никитина.
– Ничего. – И молодой человек трижды выстрелил в них. Никитину уложил на месте, а Тимакову смертельно ранил. Схватил мешок денег, сел в такси «Победа», за рулем которого сидел Никола Взрослый, и машина уехала.
Двойное убийство и похищение мешка денег по тем временам было преступлением чрезвычайным. Оперативную разработку по делу возглавили Парфентьев и Дегтярев – два аса сыска того времени.
На месте преступления нашли три гильзы от парабеллума, удалось составить достаточно точный словесный портрет преступника, но главное – в брошенном на Башиловке такси «сняли» один четкий пальцевый отпечаток.
Эксперты определили, что он принадлежит Андрееву Павлу Никитичу, 1924 года рождения, ранее проходившему по делу о вооруженных нападениях вместе с неким Котом.
Ясно, что в 1-м Дубровском сыщикам сообщили, что сынок и братец как ушел по этапу, так и сгинул. Бдительные соседи подтвердили, что со дня ареста Пашка Андреев дома не появлялся.
…Перенесемся в весеннюю Казань, в то время довольно грязный и пыльный город.
Именно в Казани в марте 1949 года в пивной у рынка состоялась встреча, ставшая роковой в жизни Америки. Случайно встретились два кореша – бандит Николаев и бывший уголовник, а ныне агент угрозыска Брюнет.
За кружкой пива и стопарем водки Николаев поделился с Брюнетом, что у него теперь есть надежные документы. Из паспорта вытравили запись об ограничении и поставили штамп отдела найма оборонного завода. Таким образом он скрыл от всех свое уголовное прошлое. И сделали ему это надежные люди всего за 500 рублей.