Проходящий сквозь стены
Шрифт:
Ганнусенька открыла дверь на первый же звонок, словно стояла по ту сторону или же уловила наш запах, еще когда мы подходили к дому. Я засмотрелся на ее чистые лучистые глаза, взгляд теплый, понимающий. Лена тут же обняла ее, звонко чмокнула в щеку. Ганнусенька посмотрела на меня с извиняющейся улыбкой, хотя это я должен был извиниться, что подружка у меня такая раскованная и бесцеремонная.
– Ты «Последний полет Мерлина» смотрела? – спросила Лена еще в прихожей. – Нет? Сумасшедшая, он уже вторую неделю идет во всех кинотеатрах.
Уже она, как хозяйка, побежала на кухню, пошарила в холодильнике и всем налила холодного соку, нынешнее поколение выбирает здоровый образ жизни. Ганнусенька оглянулась на нее с покорной вымученной улыбкой.
– Виталий, – поинтересовалась она тихо, – с тобой что-то происходит?
Я спросил настороженно:
– Чего так решила?
– Ты весь светишься багровым… И от тебя как будто тепло идет…
Я отмахнулся.
– Простудился малость, температура повышенная. Молодец, угадала.
Но стало чуть тревожно, а Ленка радостно заорала:
– Я же говорила, что она видит человека насквозь!.. Вера, ну предскажи ему что-нить!
Ганнусенька покачала головой:
– Я не предсказательница. Просто я последнее время я начала чувствовать энергетический потенциал… ну, так говорят. Может быть, это не потенциал и вообще не энергия, но на прошлой неделе я сказала дяде Володе, ты его знаешь, что у него в животе какой-то черный ком, он засмеялся, отмахнулся, но его жена вчера сводила его в больницу… сегодня сообщили, что у него рак желудка, нужна срочная операция.
– А у меня где черное? – спросил я. – В области печени, да?.. Или почки?
Она опустила взгляд, щеки слегка заалели, словно увидела сквозь одежду не только печень, сказала чуть смущенным голосом:
– Черного нет. И светлого нет. Везде красное, как будто железо плавится. Что ты такое съел, что никак не переваришь?.. Ты здоров, но на грани… Сидишь вроде бы расслабленный, а на самом деле будто тяжеленную штангу жмешь.
– Вот-вот, – сказала Лена кровожадно, но добавила совсем умоляюще: – Ну скажи еще что-нибудь?
Ганнусенька улыбнулась.
– Вам чаю или кофе?
Глава 4
Я сообщил, что сперва помою руки, вежливый эвфемизм насчет поссать, Лена предупредила вслед, чтобы не очень болтал ерундой, а то и так уже и на потолке желтые пятна, а Ганнусенька жутко покраснела и сказала умоляюще:
– Только раковиной для умывания не пользуйся. Она старая, засорилась…
– Не волнуйся, – успокоил я, – буду осторожен.
– Там еще и унитаз есть, – сообщила Лена вдогонку. – Хочешь, покажу?
– Спасибо, – ответил я, – не надо.
– А-а, ты и на фото видел…
Закрыл за собой на щеколду, в раковине в самом деле вода, на сером от старости фаянсе прилипшие клочья серой пены, что значит, вода все-таки просачивается, но по чайной ложке
Почему не попробовать, никто не видит, если не получится – не придется признаваться в неудаче, присел, засучил рукав до локтя и начал погружать пальцы в металл, как раз в то место колена, где чаще всего и происходит засор. Там для его ликвидации сложная система колец, водопроводчики разбирают их с таким видом, словно ремонтируют космический корабль.
Прочистить – пара пустяков, просто поворошил пальцем то месиво, что закупорило изгиб, хорошо, что не вижу, в чем копается мой палец, через пару секунд вода из раковины начала уходить активнее. Остатки засора вымыло напором уже горячей воды: я открыл на полную мощь. Затем, как шпион, в самом деле помыл руки, смыл грязную пену, вытекает прекрасно, вышел и сказал скромно:
– С раковиной все в порядке.
У Ганнусеньки расширились глаза, а Ленка вскрикнула восторженно:
– Брешешь!
– Брешут собаки, – ответил я солидно. – А с ними некоторые из женщин. Не буду указывать пальцем, неприлично. Но кому нужно, тот догадается.
Лена оскорбилась:
– Ты чего на Ганнусеньку смотришь? Смотри в зеркало! Скажи лучше, как ты это сделал?
– Тоже поколдовал, – объяснил я. – Попросил зеленых человечков, они пригласили тибетского далай-ламу… незримо, конечно, и совместно прочистили. Правда, помог еще пришелец из будущего, все знал наперед и запасся особым ершиком.
Ленка не вытерпела, сбегала в ванную, оттуда раздался восторженный визг.
– Виталик!.. Как сумел без инструментов?
– Постучал по трубе, – объяснил я.
– Просто постучал?
– Главное, – сказал я многозначительно, – знать, где постучать. Вибрация – это такое хитрое дело, это не понимать, а чувствовать надо, как вообще чуять дуновение космоса и связь души человеческой…
Ганнусенька смотрела восторженными глазами, найдя такого же помешанного, а Ленка завизжала счастливо:
– И ты?.. И ты такой же иисусик?.. Как мне повезло!
– В чем? – спросил я недовольно.
– А кто еще вот так сразу двух не от мира сего в приятелях заимел?
– Я от сего мира, – ответил я твердо. – А засор рассосался сам по себе. Когда я открыл воду, она пошла свободно. А в раковине, когда я зашел, никакой воды не было.
Ленка выглядела разочарованной, даже Ганнусенька печально вздохнула, всем хочется верить в чудеса, а я сказал мысленно угрюмо: а вот хрен вам обеим признаюсь. Мой дедушка говорил, что в его время с любым изобретением или открытием сразу бежали в райком партии, чтобы тут же на пользу партии и правительству, в смысле, на благо народа, но мы живем в эпоху рынка, так что мне еще втихую надо как-то сесть и крепко подумать, что мне это даст, как смогу воспользоваться.