Проходящий сквозь стены
Шрифт:
– Оттуда знаешь, что я шеф, – потребовал я. – Ты же новенький!
– У меня список лиц, – пояснил он, – которым доступ разрешен в любое время. А в вашем случае даже портрет…
– Покажи!
– Вот, смотрите…
Портрет оказался не ахти, я могу и получше, но сходство есть, охранник смотрит победно: знай наших, уж хозяина-то узнаем издали. И все знаки почтения на месте, иерархия соблюдена, этого не отнять.
– Круто, – согласился я. – Молодец ваш новый директор.
– Это точно, шеф, – согласился он и тут же добавил: –
И это знают, мелькнуло у меня. Надеюсь, знают не все. Должна бы стыдиться директорша, но почему-то стыдно мне.
Недлинный коридор приятно пахнет свежим ремонтом. Вдали двое вышли покурить, но, увидев меня, сразу же сделали вид, что идут по делу, и юркнули в дверь напротив.
Шаги мои становились все замедленнее. Стало жарко, я с изумлением ощутил, что к щекам прилила кровь. В замешательстве остановился, ноги стали ватными, а сердце застучало так, словно иду на важный для себя экзамен.
В коридоре показался лысоватый мужчина с бумагами, я понял по его безмятежному виду, что грозного хозяина во мне не признал, идет равнодушно и почесывает за ухом. Я с облегчением вздохнул и толкнул дверь приемной.
В помещении, оформленном недорого, но со вкусом, молоденькая девчушка, похожая за эльфа, спрятавшего уши под высокой прической, быстро-быстро печатает на компьютере, не отрывая взгляда от экрана.
– Здравствуйте, – сказала она приветливо и улыбнулась мило, – вы к кому?
– К Екатерине, – сообщил я. – Директору то есть.
– По какому делу?
Я улыбнулся.
– По очень важному. Лапочка, меня зовут Виталием Владимировичем.
Она охнула, округлила глаза и вскочила, едва не вытянувшись в струнку. Щеки стали алыми, пунцовыми, а затем краска сползла на шею.
– Простите, – пролепетала она, – я вас не узнала.
– Немудрено, – утешил я. – Вы новенькая.
Я прошел через приемную, за спиной девчонка бросилась к телефону, а я толкнул дверь и сразу ощутил, что кабинет изменился, как если бы царская конюшня превратилась в деловой зал для переговоров. Стены отделаны панелями из хорошего дерева, за большим солидным столом Екатерина в строгом деловом костюме, великолепная прическа, а длинные ноги из-под стола все так же дразнят великолепием и совершенством.
Она подняла глаза, я поклонился с порога. Она вздрогнула, вскочила, сразу растеряв имидж сильной и уверенной бизнес-леди. Я нахмурился и жестом заставил ее опуститься в директорское кресло. На ее лице выражение испуга быстро уступило место, как ни странно, облегчению.
– Наконец-то!
– Что-то случилось? – спросил я встревоженно.
– Ничего особенного, – ответила она с живостью, – однако вы с того дня не показывались вовсе!
Я усмехнулся.
– Это вовсе не значит, что не следил. Да-да, иногда заглядываю… в «Деловой вестник». Рейтинг поднимается, а падений уровня что-то не замечал вовсе.
Она вытащила из ящика стола пухлую папку, многие предпочитают просматривать эти сотни
– Здесь отчет, – произнесла она.
– А в электронном виде?
Она с готовностью щелкнула мышкой.
– Есть и в электронном.
– Хорошо, – сказал я. – Спасибо.
– Возьмете домой или проверите здесь? – спросила она.
– А вы как хотите?
– Дома спокойнее, – ответила она, – зато здесь я сразу могу комментировать и давать разъяснения.
Я отмахнулся.
– Вообще-то я зашел не за этим.
Она насторожилась, в глазах проступила тревога.
– А за чем?
Я спохватился, как бы не подумала, что снова потребую сосать, каким же скотом я себя показал, сказал поспешно:
– Екатерина Васильевна, я смотрел со стороны, как вы работаете, и… восторгался. Я бы так не смог. Не скажу, что я бы угробил фирму, но никогда бы не добился таких успехов. А если принять во внимание, что вы ее держали на своих плечах еще при Воване, то всем ее ростом фирма обязана вам.
Тревога в ее глазах не исчезала, а когда я сделал паузу, вставила поспешно:
– Я же сказала, вы не забирали прибыль, это дало возможность расширяться и захватывать регионы…
– Все равно, – возразил я, – другие бы завалили работу в любом случае!.. Так что я подумал и решил, что честнее передать фирму тому, кто больше всего для нее сделал.
Она вздрогнула.
– Это… как?
– Передать вам, – сказал я. – Право собственности. Вы будете, помимо директорства, еще и хозяином. Или же возьмете себе другого директора, хотя, зная вас, сомневаюсь, что найдете лучше себя, а хуже… брать не захочется.
Она, побледнев, смотрела расширенными глазами.
– Вы шутите!
– Нисколько, – заверил я.
– Но это же… огромное богатство!
– Не такое уж и огромное, – возразил я. – Во всяком случае, теперь оно будет в достойных руках.
Она, все еще бледная, сказала быстро:
– Я не могу это принять!
– Почему?
– Это… слишком много! И еще… почему?
– Не знаю, – ответил я откровенно. – Должен же я в чем-то принести жертву? Меня до сих пор жжет тот день и час, когда вы… когда я… словом, когда потребовал доказательства подчиненности положения. Я показал себя таким говном, а вы… что вы могли сделать?
Она покачала головой.
– Я могла уйти, – ответила она тихо.
– У вас было отчаянное положение с финансами, – напомнил я. – Это я потом узнал.
– Все равно я могла уйти, – сказала она. – И ушла бы…
Она запнулась, оборвала себя на полуслове. Я насторожился.
– Если бы?
– Если бы не увидела что-то в ваших глазах, – ответила она тихо.
– А что в них было?
– Тоска.
– Тоска? – переспросил я. – У меня тоска? А мне кажется, что я тогда как раз пребывал на вершинах… упоения, что ли. И наслаждался безмерной властью.